. О каких именно семьях (горожан, крестьян, всего дворянства или только высшего) в данном случае шла речь, не уточнялось.
Не столь решительное по своему исходу сражение под Прейсиш-Эйлау, по утверждению французской пропаганды, стоило русской армии 7000 убитых на поле боя и 15 000 пленных, тогда как Великая армия потеряла 1900 человек убитыми и 5700 ранеными[391]. Современные историки склонны оценивать потери сторон примерно равными – около 20 000 убитыми, ранеными и пленными с каждой стороны.
В период кампании 1812 г. потери двух сторон в крупных сражениях также оценивались очень приблизительно, и нередко их старались подогнать под соотношение 1 к 10 или более. Так, после взятия Смоленска сообщалось, что один убитый француз приходился на 7–8 погибших русских[392]. В Бородинском сражении, по версии 18-го бюллетеня, французы потеряли 2500 убитых, а русские – 12 00013 000 убитыми и еще 5000 пленными[393]. Общую численность потерь российской армии в битве 7 сентября французская пропаганда оценивала в 50 000 человек[394], таким образом, соотношение потерь в этом сражении должно было быть даже лучше, чем в Аустерлицком.
При описании итогов двухдневных боев под Баутценом 20–21 мая французская пресса не указала общего числа потерь противника, но утверждала, что на занятой Великой армией территории оставалось около 18 000 раненых русских, помимо 10 000 захваченных в боях пленных. Потери французов и их союзников указывались как 11 000-12 000 убитых и раненых[395]. В подобном сообщении газета пыталась скрыть, что успех Наполеона в этом сражении был совсем не столь значителен, как ему бы хотелось. Вместо решительной победы он всего лишь оттеснил противника по линии его отступления, потеряв 25 000 человек против 10 850 убитых и раненых в рядах русской и прусской армий[396].
В первый день битвы под Лейпцигом, по заявлению Moniteur, «наши потери составили 2500 человек убитыми и ранеными. Не будет преувеличением заявить, что потери противника достигли 25 000 человек». Общий итог Битвы народов газеты не сообщали. Утверждалось только, что в целом французы в этой битве одержали славную победу, несмотря на измену саксонских войск. Как утверждала Moniteur, только не вполне удачно проведенное вследствие гибели Понятовского и Лористона отступление от Лейпцига погубило дух войска, и в Эрфурт они прибыли как побежденные[397]. В этом случае, как и после поражения в России в 1812 г., французская пропаганда старалась продемонстрировать, что неудачи Великой армии не связаны с действиями императора, а являются следствием событий, которые невозможно было предсказать (чрезвычайные холода в России, измена саксонцев и гибель Понятовского в 1813 г.).
