– А чего это вы все талдычите, будто я мал? – гневно загремел он.
– Тебе… сколько лет-то? – отважился спросить Адриан Руа.
– Думаю, пятнадцать.
– А жил где?
– В загоне. Но сбежал.
Жюльетта с Адрианом переглянулись. В загоне? Каких еще ужасов пришлось натерпеться бедному мальчонке? Им сразу же пришло в голову, что малыш был похищен и его держали в невыносимых условиях, как пленника. Возраставшая тревога немного отступила под напором горячего сочувствия.
– Слушай-ка, – предложил Адриан Руа, – пойди прими душ, мы дадим тебе чистую одежду и ботинки, а потом позвоним тем, кто сможет помочь тебе и отправить в безопасное место.
– Те, кто с тобой такое сделал, ответят за это! – поддержала его жена.
– Зачем? – удивился Телегон. – Там было хорошо, меня кормили на убой, все ласковые, Изабель приходила со мной поболтать. С перва-то я и вовсе спал на ковре у ее постели. Потом вырос и стал жить в загоне, там развлекался тем, что валялся в грязи… Иногда выбегал в сад, и меня всего мыли, поливая из шланга, вот это я обожал! А потом…
Не замечая ужаса, исказившего лица хозяев, он повернулся к морю, видневшемуся сквозь застекленное окно, и, казалось, размышлял.
– А потом? – спросила Жюльетта Руа, от волнения у нее перехватило горло.
– А потом я снова стал человеком.
Он встал, должно быть, слишком резко, потому что Адриан и Жюльетта невольно попятились. Воспользовавшись тем, что юнец смотрел на родителей, Огюстен схватился за смартфон, лежавший рядом с ним на диванчике, и стал шевелить мозгами, вспоминая номер телефона службы экстренной помощи. Пятнадцать? Семнадцать? Пока он решался, смартфон издал сигнал, что пришло какое-то неважное сообщение.
Встревоженный, Телегон тотчас обернулся к нему. Когда он увидел Огюстена со смартфоном в руке, его взгляд стал жестоким, налился яростью. Вены на бычьей шее и висках раздулись от грозного гнева.
Казалось, его глаза сейчас вылезут из орбит, он крепко сжал кулаки.
– Я что тебе сказал?! – загремел он.
Огюстен рухнул на диванчик, взглядом моля родителей о помощи.
– Не причиняй ему зла, – умоляюще прошептала Жюльетта Руа.
Телегон вытянул руку в направлении четы, словно отстраняя ее от всего происходящего, а другой рукой порылся во внутреннем кармане полицейского мундира. – Я ведь хотел только комнату, – прошептал он.
В этом голосе, таком же глухом, теперь прозвучали и непонятная горечь, и глубокая усталость.
Парализованные ужасом, супруги Руа невольно подумали, что он наверняка вооружен. Этот паренек не просто странный – нет, он опасен, он сейчас всех убьет!
