Едва не сбросив на пол Биби, он рывком вскочил и с быстротой молнии сбежал по лесенке.
– Я сейчас! – крикнул он уже снизу. – Ждите здесь!
Мать вышла на террасу с телефонной трубкой, греясь в нежных лучах солнышка. Тем лучше – путь к третьему ящику ее стола был свободен! Он издалека помахал ей рукой и вихрем влетел в дом.
Зажав ключ от монтажной студии в кулаке, Гомер обогнул дом и добежал до запретной постройки. Открывая дверь, он ощутил то же странное беспокойство, что и всегда. Затаив дыхание, еще на пороге окинул помещение быстрым взглядом и вынужден был признать: да, тот бродяга устроил здесь настоящий погром. До этого тут царил бардак, беспорядок, привычный тем, для кого уборка – дело десятое. Но сейчас казалось, что по студии пронесся торнадо, множество вещей было сброшено на пол, сломано, бобины с кинопленкой вынуты из металлических круглых ящичков и болтались кое-как на кинопроекторе или спинке кресла.
Сердце у него просто разрывалось… Только настоящий дикарь мог разнести такое святилище. Внезапно мальчик понял, что в нем нет никакого сочувствия к этому бродяге. Уж что, казалось бы, очевиднее: здесь он не смог бы найти ни одежды, ни съестного!
А может, он искал ценные вещи? Тогда приходилось признать, что разбирался он в этом плоховато: портативная кинокамера – уж ее-то продать было легче легкого! – валялась тут, как и ноутбук, и солнечные очки со знаком знаменитой марки.
Но тогда зачем же было все крушить?
Совсем раздосадованный, Гомер наконец вспомнил, для чего пришел, собрал спутанные пленки, брошенные на диване, проверил все подушки и обыскал всё кругом.
Студия была небольшая, и, несмотря на разгром, он скоро сообразил, что этот гнусный бродяга приходил сюда с единственной целью – забрать тетрадь Да вида Пима.
Как ни хотели Лилу и Саша остаться у Гомера, но, если тебе только двенадцать, ты не всегда можешь делать все, что захочешь. Они изо всех сил тянули время, дождавшись до последнего, – теперь уж точно пора было прощаться.
Предложив Лилу проводить ее домой, Саша выгадывал дополнительную отсрочку перед своим возвращением. После общения с друзьями воскресный вечерок в семействе Мартель обещал быть незавидным. Как, впрочем, и любой другой вечер. Скорей бы восемнадцатилетие – уж тогда-то он будет свободен!
Но сейчас его ум занимали совсем другие заботы. – А все-таки это странно, – бормотал он, пригнувшись к рулю велосипеда.
– Что? – спросила Лилу.
Ветер на сей раз дул попутный, педали крутились легко.
