– Да ведь мы же здесь, всегда готовы тебе помочь, ты не один!
Эти слова достигли цели, и ему тотчас полегчало. – Никто не захотел мне поверить, – прошептал он.
Гомер едва удержался от того, чтобы не сказать ему, что никто – НИКТО – не мог поверить и в столь невероятное превращение.
– Теперь все образуется, – сказал Телемах. Он благодарно улыбался Гомеру и смотрел на него, преисполненный надежды.
От этой улыбки Гомера вдруг одолел страх, что он слишком уж благодушно настроен. Просчитал ли он все последствия того, что натворил вместе с друзьями? А что, если они испортили возможность исправить то, что вышло из-под контроля, сбилось с правильного пути? И кем теперь станет Телемах, этот юноша-пришелец из того мира, где пиццы – как и миллиарда других вещей – вообще не существовало?
– Ладно. Сейчас подогрею пиццу в печке и вернусь, – повторил он с торопливостью, на сей раз не наигранной.
– Вот увидишь, Тел, это рай-ско-е на-слаж-де-ние! – пропел Саша, поглаживая себе живот.
Гомер включил фонарик на смартфоне и углубился в сад, теперь уже совсем темный. Освещены были лишь четыре окна в гостиной. Мигавшие огни люстры, которые множил подвешенный Нинон к потолку зеркальный шар, бликовали разными цветами, окрашивая клумбы возле террасы в яркие оттенки и рассыпая искорки во мраке. Живое воображение мигом подсказало Гомеру, что это разноцветные светлячки или волшебные блуждающие огоньки, и он невольно тут же воззвал к ним: «Сделайте, ну пожалуйста, сделайте так, чтобы я нашел отца».
В доме праздник был в самом разгаре. Проходя мимо гостиной, он заметил парней и девушек: одни танцевали, другие горячо обсуждали что-то, третьи просто веселились. Музыка звучала так оглушительно, что приходилось кричать, чтобы тебя услышали.
Как приятно было видеть дом полным веселья, хохота, чуточку сошедшим с ума. Не тем сумасшествием, каким отличился Телемах – а он вовсе и не был сумасшедшим, – но тем безобидным безумством, которое так необходимо, чтобы забыть на время повседневные заботы и полностью расслабиться.
Гомер был так рад за Нинон… Она, разрывавшаяся между депрессивной старшей сестрой и немного чокнувшимся племянником, заслужила хороший отдых.
Вместе с Биби, послушно сидевшей у него на плече, он вошел в кухню, где царил необычный хаос: повсюду распахнутые шкафчики, пустые бутылки и грязные тарелки, под которые подложен план студенческих экзаменов, крошки и остатки еды на столе, липкие пятна на полу. Завтра утром от этой кучи и следа не останется, в этом плане на Нинон вполне можно положиться. Но если бы Изабель Пим увидела этот бардак, она была бы крайне недовольна…
