Я дождался, когда в столовую придет Шогас со компанией, и только потом пошел к раздаче, чувствуя, как живот мой протестующе бурчит, жалуясь на непредвиденную задержку. Руки тряслись после «соковыжималки», и меня слегка подташнивало — все, как и требовалось для дела.
Набрал на поднос — горой. И немудрено, что ослабевшие после нагрузки руки не выдержали, и вся эта гора вкусной еды взяла, да и вывалилась на голову сидящему в центре зала Шогасу. Совершенно случайно! Кто мог подумать, что так случится?!
Бам! Дзынь! Бабах!
С головы, с лица парня стекает тягучий соус, приправленный острым перцем. На ушах висит лапша, на плече, как эполет устроился здоровенный кусок отбивной свинины.
— Ой! Простите! — лепечу я, пытаясь стряхнуть с парня лапшу и размазывая соус по его лицу — Я сейчас все сотру! Простите! Я после «соковыжималки» сам не свой! Руки не держат!
В зале воцарилась мертвенная тишина. Все прекрасно знали Шогаса, и знали, что сейчас последует. И в этой тишине раздался сдавленный смех нарушителя (меня!):
— Ха ха ха…простите, курсант! Ой, не могу сдержаться! Вы такой смешной — как генерал с эполетом! Только зачем-то размазавший по лицу дерьмо! (соус-то коричневый). Простите, я готов компенсировать вам чистку костюма, если у вас недостанет на это денег…я так неловок! Я смою, смою!
— Тварь! — Шогас медленно встал, и с высоты своего роста (гаденыш выше меня на полголовы) посмотрел так, что было понятно — мне кранты.
— Тварь мерзкая! Грязь! Дуэль! Я вызываю тебя на дуэль! Как твое имя, говно?
— Говно? Приятно познакомиться. Какое у вас интересное имя. Мое — Эдвин Ольгард. Дворянин. Вы легко меня найдете. А пока что я пойду еще чего-нибудь возьму, не хочу оставаться голодным. Еще раз — извиняюсь за неловкость. Дуэль, так дуэль.
И я пошел к раздаче. Почему-то думал, что он начнет драку прямо здесь, но…забыл, что аристократы вообще-то так просто кулаками не машут. Не простолюдины в таверне. Им надо все обставить театральным образом, чтобы вокруг зрители, чтобы он в белой рубахе с кружевами, и пятнышки крови на ней — как медали. Крови противника, конечно. Свою кровь они проливать не любят.
«Ретроспектива»
— Не трогай ее! Пошел вон, гад!
— Что-о?! Ах ты ж мелкий поганец! Да как ты смеешь перечить старшему?!
— Не трогай маму, скотина!
Мужчина ухмыляется, и демонстративно бьет заплаканную женщину по лицу — с оттяжкой, больше толкая, чем хлеща ладонью. Она запрокидывается и падает, гулко ударяясь головой о столик. Валятся чайные чашки, сыплются ложки и тарелки, на которых лежат маленькие пирожные в розовой глазури.
