Не бросил он и курить: тогда еще не знали об огромном вреде курения при этих заболеваниях.
Вскоре приступ повторился, хотя и слабее первого, затем эти приступы участились, но происходили кратко, больной к ним привык и перестал придавать им значение. Он по-прежнему работал в больнице и амбулатории, имея загрузку до 12–14 часов в день. Также продолжал ездить на вызовы в ближайшие деревни и села, воевать с различными начальниками, добиваясь для своей больницы всего необходимого.
И, пожалуй, никто, кроме его жены, не замечал начала его заболевания. Как-то в конце октября 1919 года приступ боли произошел ночью. На этот раз они захватили и левую ногу и не прекращались почти всю ночь. Утром Зинаида Михайловна без ведома мужа сообщила по телефону Дмитрию Болеславовичу, и тот в этот же день привез из Кинешмы одного из городских врачей, хорошо знавшего обоих Пигута.
Осмотрев Болеслава Павловича, он решил, что это простудная ишиалгия, и назначил салициловые препараты внутрь и теплые ванны. Сам больной по опыту лечения правой ноги, кроме того, решил применить и массаж мышц.
Почти в течение года эти мероприятия временами приносили облегчение, боли не появлялись по нескольку недель, а затем внезапно возникали. Кроме того, в результате «массажа», как писал в своем письме сыну Болеслав Павлович, на коже икры левой ноги и на стопе стали появляться ссадины, язвочки, не заживавшие от применения мазевых повязок.
Само собой разумеется, что все это время, старый врач ни на один день не прекращал своей трудной работы на врачебном участке и, несмотря на все учащающиеся болевые приступы, незаживающие язвы на левой ноге, на отеки, образовавшиеся на стопах, продолжал аккуратно совершать обходы в палатах своей маленькой больнички, вести многочисленный амбулаторный прием. Только, да и то, пожалуй, больше по настоянию жены, чем по собственному побуждению, стал реже выезжать к больным на дом, посылая вместо себя фельдшера.
А Зинаида Михайловна, человек от медицины очень далекий, все-таки начала понимать, что болезнь ее мужа гораздо серьезнее, чем предполагали видевшие его врачи. После первого посещения Болеслава Павловича врачом из города Кинешмы его несколько раз осматривали врачи, привозимые сыном из Костромы и из Судиславля, но и они ничего серьезного не нашли и по существу никакого лечения не назначали.
К ноябрю 1920 года ссадины и язвочки, появившиеся на обеих ногах стали причинять больному такое беспокойство, изменение кожи, клетчатки и мышц приобрело такой характер, что сам Болеслав Павлович, как он и не хотел этого, а вынужден был поставить себе диагноз: «гангрена».
