Отец Владимир громким голосом звал Кольку, и когда тот являлся, снимал с себя широкий кожаный ремень, высоко задирая при этом рясу, под которой оказывались полосатые штаны, заставлял Кольку спустить свои штанишки, за ухо подтягивал его к себе, зажимал его головенку между своими толстыми коленями и изо всей силы стегал его по голому остренькому задку. После каждого удара на Колькиной заднице вспухал багровый рубец, а сам он издавал какой-то поросячий визг. Ребята так возмутились видом этой экзекуции, им так стало жалко этого глупого Кольку, что они не выдержали и, схватив несколько сухих и твердых, как камень, лошадиных катухов (так называли темниковские ребятишки лошадиный кал, в изобилии валявшийся на никогда не подметавшихся улицах города), начали швырять ими в этого злого попа. Некоторые из них достигли своей цели, а одним Боря сумел ему попасть даже в лицо, тот громко выругался, и испугавшиеся ребятишки умчались прочь. Их заступничество пользы Кольке не принесло, наоборот, взбешенный отец порол его на этот раз сильнее и дольше.
Так вот битье арапником, которое в порыве гнева позволил себе Стасевич, ни в какое сравнение с «настоящей поркой» поставить было нельзя. Он гонялся по комнате за убегавшими от него ребятами, у которых, однако, хватило ума, чтобы не выбежать вон, и, размахивая арапником, время от времени попадал по кому-нибудь из них. Это было, конечно, больно, но не унизительно и походило на какую-то игру. Каждый удар, достигший цели, вызывал крик пострадавшего. На эти крики и поднятый шум явилась Янина Владимировна, потребовавшая немедленного прекращения экзекуции.
Конечно, этим наказание не ограничилось, верный своим принципам Иосиф Альфонсович заставил ребят все пасхальные каникулы работать: очищать двор от остатков снега и льда и вывозить все это на берег Мокши. Вместе с этим он заставил их и вывезти весь навоз, накопившийся за зиму и сложенный в большую кучу около хлева. Обычно за этим навозом после Пасхи приезжал знакомый огородник и забирал его сам, на этот раз эту работу пришлось выполнить ребятам.
Это наказание очень обижало, оно происходило в праздник, во время «святой» недели, когда все их сверстники, разряженные в новые рубашки, хотя и перешитые из бабушкиных юбок, играли в бабки, катали крашеные яйца, лазили по колокольням и звонили во все колокола многочисленных темниковских церквей (любимое занятие обоих ребят). Они в старой одежде возили грязный снег, лед и навоз. Хорошо еще, что их путь лежал по закоулкам, но и тут мальчишек, не скупившихся на насмешки, было больше чем достаточно. Часто путешествие оканчивалось дракой, и хотя в ней попадало обеим сторонам, но и Борис и Юра испытывали удовлетворение, что их противники, наряженные для праздника, после очередной схватки, чистотой и целостью своих костюмов не могли похвастаться, в то время как Юра и Боря были одеты так, что никакой грязи не боялись. Правда, после такой схватки ездить этим переулком уже было нельзя, можно попасть в руки рассерженных родителей, а это ничего хорошего не предвещало.
