Янина Владимировна неоднократно просила мужа отменить наказание или, по крайней мере, перенести его исполнение на другое время, но Стасевич был неумолим. Как ни странно, сами ребята никаких попыток вымолить себе прощение, чего может быть и ждал Иосиф Альфонсович, не делали. А они не делали этого потому, что знали за собой еще большую вину и втайне боялись, как бы не раскрылась и она. Но эта вторая их проказа, более серьезная, так, кажется, и осталась нераскрытой.
А заключалась она в следующем.
В начале 1921 года по Темникову прошел слух, что вышел декрет об отобрании у населения всех запасов спирта и вина, если они у кого-либо были. Этот слух вызвал панику. Забеспокоился и Стасевич.
У него, человека, в общем, почти совсем непьющего, еще с дореволюционных времен хранились запасы вина, а после практической работы его жены как врача сохранилась целая четверть спирта. На всякий случай он решил эти запасы припрятать. Зная, что на молчание ребят можно положиться, он привлек их к себе в помощники.
На заднем дворе стоял большой старый сарай, он носил громкое название каретника, конечно, никаких карет там не было, а стояли телега, тарантас и сани. Многие доски из стен сарая повываливались, крыша прохудилась, двери не запирались, но пол был еще довольно цел. Этот-то сарай Стасевич и избрал местом «тайного хранилища» своих запасов спиртного.
При помощи Юры он приподнял несколько половиц, выкопал в разных местах ямки и уложил в них четвертную бутыль спирта, такую же бутыль еще «довоенной» водки и несколько мелких бутылок с настойками-наливками. После водружения половиц на место сверху их заставили телегой и тарантасом. Во время этой работы Боря караулил в дверях, чтобы кто-нибудь не увидел «тайных» действий.
Зима кончилась, и вот ранней весной Юра предложил Боре посмотреть, как перенесли зиму спрятанные бутылки. Они забрались в сарай, приподняли одну из половиц и наткнулись на бутылку со «спотыкачом». Оказалось, что зима на нее не повлияла. Тогда решили посмотреть, а не испортилось ли от мороза ее содержимое, и, прикладываясь по очереди к ее горлышку, в каких-нибудь десять-пятнадцать минут опорожнили ее. Наливка была ароматной, сладкой и вкусной. После выпитой бутылки у обоих ребят немного кружилась голова, и стало почему-то очень весело. Случилось это после окончания ими очередных работ на дворе, они отправлялись домой. Придя в свою комнату, они даже не стали готовить уроки, а сразу завалились спать, так как болела голова и подташнивало. На приглашение Луши ужинать ответили отказом, сославшись на усталость.
