Благодаря тому, что лента была склеена кольцом, «качать» маятник, крутя ручку аппарата, можно было сколько угодно.
Вскоре об их иллюзионе знали все друзья, в том числе и Армаши, смотревшие изобретение всей семьей. Маргарита Макаровна даже помогла и советом и делом в изготовлении более содержательных, хотя и очень простых лент. Например, прыгающая собачка, бегущая лошадь, идущий человек.
Конечно, было бы неправильно думать, что все время ребят было занято устройством кинематографа или еще какой-нибудь «адской» электрической машины. Все это только отдельные эпизоды, показывающие, как они использовали свой досуг.
Ребята исправно ходили в школу, неплохо учились. Учили уроки. Выполняли все домашние работы по двору, а их было немало: нужно было дров наколоть, разнести их по печкам, хлев и конюшню вычистить, воды из Мокши привезти, сена с сеновала достать и разложить его по яслям, а раз в неделю съездить в лесничество привезти овощи и другие продукты. Каждый день, прежде чем идти в школу, нужно было расчистить на дворе от снега дорожки. Кроме того, Боре довольно часто приходилось нянчиться с Вандой. Когда няня Маня уходила в церковь, а делала она это не реже двух раз в неделю, Ванда оставалась на попечении Бориса. Нельзя сказать, чтобы это ему было особенно тяжело. Бойкая девчушка, день ото дня становившаяся забавнее и смышленее, интересовала его. Он, видимо бессознательно любивший маленьких детей, с удовольствием с ней забавлялся, читал ей книжки, рассказывал сказки и даже, в чем он никогда бы не признался ни одному из самых близких приятелей, играл с ней в куклы.
Юра к сестренке подойти не умел. Кроме того, он был занят игрой в оркестре, и хотя зимой уходил реже, но все-таки раз, а то и два в неделю участвовал в репетициях и выступлениях. Естественно, что на это время домашние работы сваливались внеочередным грузом на Бориса. Тот выполнял их безропотно. Все было бы ничего, если бы не беда с обувью и одеждой. Работать мальчишке приходилось много, а у него для всего были одни и те же штаны, рубаха и ботинки, в них он ходил в школу, носился в свободное время по улице и исполнял всю домашнюю работу. Кроме того, отличаясь большой неряшливостью, Боря заботиться об одежде не умел, немудрено, что уже к середине зимы у него снова ничего не было целого. И если штаны и рубаху, чинившиеся Лушей; или няней Маней чуть не каждый вечер, все-таки еще можно было одевать, то развалившиеся ботинки приводили обеих сердобольных женщин в ужас. Спасла ранняя зима, когда можно было носить валенки, находившиеся в лучшем состоянии. В общем, осенью и зимой, как думал в это время Боря, жить было хуже:
