Нo вот однажды, это было в воскресенье, Боря и Костя только что вернулись с гулянья. Они ходили кататься на санках на гору, которая была в госпитальном парке и с которой катались все ребята, жившие в этом районе города.
Пришли они оживленные, раскрасневшиеся и очень довольные. Настя собирала на столе в кухне обед для всех.
Ребята уселись за стол. Не успели они покончить с супом, как кухонная дверь отворилась, и в нее вошел дядя Митя. Все изумленно и немного испуганно оглянулись.
Дело в том, что когда дяди Мити не было, то все – и Анна Николаевна, и Костя, и Боря, и Настя, ели все вместе за одним столом. Когда же был он, то даже если не ели в столовой, Настя с ними за стол никогда не садилась. Между прочим, насколько помнил Борис, так было заведено и у бабуси, и у Стасевичей, «прислуга» всегда ела отдельно. Это «новшество», увиденное в семье дяди, удивило Борю, и он, осмелившись, как-то спросил Анну Николаевну, почему Настя при дяде Мите не садится с ними есть. Ответ тётки прозвучал сердито:
– Твой дядя больно по-барски воспитан, как, впрочем, и остальные твои родные… Они и меня-то за равного человека не считали, а где уж там какую-то Настю вместе с собой за стол будут сажать!
Хотя Борис и не совсем понял причину гнева тётки, но почувствовал, что тут его дядя, пожалуй, неправ, что, очевидно, он, как и бабуся, и Стасевичи, не одинаково относятся ко всем людям, и что Анна Николаевна проще и понятнее всем «простым» людям, чем дядя.
Поэтому-то они и смутились, когда дядя Митя их застал за обедом всех вместе. Но тем не менее его появлению все были рады, и каждый свою радость проявил по-своему: Настя ахнула и начала всхлипывать, Костя завизжал: «Папа!» и бросился к отцу на шею, Боря громко завопил: «Ур-а-а!» и тоже подбежал к дяде, все столпились около него, стараясь помочь ему быстрее раздеться. Поцеловав сына и погладив по голове Борю, он всех от себя отстранил:
– Подождите. Я очень грязный, больше двух недель не мылся, в баню завтра схожу, а сейчас, Настя, приготовьте мне горячей воды, я хоть голову помою и умоюсь как следует, а потом накормите меня обедом. Как у вас вкусно пахнет. Соскучился я по домашним-то щам…
– А где Анна Николаевна? На дежурстве?
– Да, да, она в госпитале… Я сейчас сбегаю к ней, скажу, что ты вернулся, – крикнул Боря, и прежде чем дядя успел возразить, он, накинув на себя шубенку, уже мчался по знакомой тропинке.
Раньше он сам никогда не ходил в госпиталь. Как-то раз Анна Николаевна брала его с собой, чтобы он принес домой полученный ею паёк. Они тогда заходили через главный вход, и Боря стоял в широком коридоре и ждал, пока Анна Николаевна вынесет ему кошёлку с продуктами. Он, конечно, на месте устоять не мог и через стеклянную дверь успел заглянуть в одну из палат, что и дало ему возможность впоследствии сравнить дядину камеру с госпитальной палатой, а сейчас он пришел самостоятельно и, откровенно говоря, еще не знал, как к его приходу отнесётся тётка.
