Кузовкин не сумел, а может быть, и не захотел выполнить поручение Пигуты полностью, и к их возвращению оказались купленными только картошка и капуста. Оставаться еще на день, чтобы докупить остальное самим, Дмитрий Болеславович не мог, да, очевидно, у него и денег не оставалось.
Через несколько дней после возвращения из Рябково Дмитрию Болеславовичу пришлось оправдываться в трате на неизвестные нужды довольно значительных сумм из семейного бюджета, и как всегда, произошел очередной бурный скандал.
Анна Николаевна предполагала, что деньги были посланы Елене Болеславовне, ее она ненавидела больше всех. Но когда, в конце концов, она вынудила мужа рассказать правду, то, к его удивлению, успокоилась быстрее и даже сказала:
– Лучше уж, конечно, дать подачку несчастной Нининой девчонке, чем этой проклятой пиявке – твоей сестрице Лёлечке…
Через несколько дней после этого скандала, оставшись с племянником наедине, Анна Николаевна спросила:
– Борис, а почему ты мне не сказал, что с дядей ездил в Кострому и видел свою сестренку Нину?
– Тот уже давно ждал этого вопроса и не растерялся, а ответил, может быть, немного дерзко:
– А ведь вы, Анна Николаевна, меня об этом и не спрашивали. Анна Николаевна слегка улыбнулась:
– Ну а если бы спросила, сказал бы?
Боря решил не лгать, ему почему-то казалось, что сказать правду будет лучше, и он откровенно признался:
– Нет, не сказал бы… Ведь дядя Митя просил не говорить…
– Хорошо, что ты мне сейчас правду сказал, я теперь вижу, что на тебя можно положиться. Ну а дядя твой глупо поступает, что о таких делах и сам мне не говорит, и тебе запрещает. Спокойнее бы мы жили, если бы он поменьше от меня скрывал… Да и я, может быть, что-нибудь поумнее могла бы придумать… Как там Нина со своей бабушкой живут?
Боря решил рассказать все:
– Ой, Анна Николаевна, уж так плохо живут, так бедно, что я еще и не видел… Понимаете, лепешки из толченой картошки с кожурой на рыбьем жире жарят и едят… А Нинка такая худая, такая заморенная, просто страх…
Анна Николаевна выслушала Борин рассказ и сказала:
– Да, сейчас в Поволжье всем трудно приходится, а им, вероятно, труднее, чем другим… Ну ладно, помогли немного и хорошо. – Она помолчала. – Да вот что, Борис, ты об этом нашем разговоре дяде ничего не говори, хорошо?
– Хорошо, – ответил Боря, а сам подумал: – Ну и дела… Дядя просит, чтобы я о том, что делает он, тётке не рассказывал. А потом сам все равно во всем признается, а ты в дураках остаешься… Ладно еще так все хорошо обошлось, а то если бы поверить словам тете Лёли, Анна Николаевна за эту «тайну» просто выгнать могла. Теперь вот и она просит молчать… А мне ничего не остается, как только соглашаться с ними. Эх, скорее бы уж вырасти что ли, жил бы сам и не думал все время о том, как бы не проговориться.
