Анна Петровна, заметив, что гости неохотно угощаются ее блюдом, обиженно поджав губы, сказала:
– Вот, Ниночка, не нравится гостям наше кушанье, а мы с тобой и такому рады. Что же, живём в бедности. Ни у кого не просим… Вот приедет наш дядя Юра, ведь он написал, что скоро приедет, тогда и мы заживем, как люди.
Дмитрий Болеславович и Борис стали оправдываться тем, что они совсем недавно ели в Рябково и поэтому есть не хотят. Похвалить предложенное угощение ни у одного не хватило духу.
И тут Боря решился: достал из кармана свой колобок, протянул его Нине. Та откусила кусочек, вспрыгнула с Бориных колен и подбежала к бабушке, закричала:
– Попробуй-ка, вот вкусно-то!
Откусив от колобка, Анна Петровна усмехнулась и заметила:
– Ну конечно, после таких колобков наши лепешки в горло не пойдут.
Между тем, с нашей современной точки зрения, в этих колобках привлекательного было мало: испеченные из непросеянной овсяной муки с добавлением очень маленького количества ржаной, сдобренные двумя ложками постного льняного масла и таблеткой сахарина, вряд ли теперь они кого-нибудь прельстили. Но в то время это было «лакомство», доступное далеко не всем.
После завтрака Нина совсем осмелела и по просьбе бабушки под нехитрый напев плясовой песни довольно бойко оттопала босыми ножонками нечто похожее на пляску. Она так смешно изгибалась, помахивала взятой в руку тряпочкой, с таким азартом притопывала пятками, что и Боря и дядя Митя весело рассмеялись и наградили плясунью дружными аплодисментами.
Вскоре Дмитрий Болеславович заторопился в Рябково; пароход, который мог их туда доставить, уже стоял у пристани.
Прощаясь с Анной Петровной, он сунул ей в руку несколько довольно крупных бумажек и повторил, что вскоре подошлёт денег еще. Старушка опять прослезилась и принялась благодарить «благодетеля», как она неоднократно называла дядю Митю. Нина на прощание крепко расцеловала обоих гостей, а Боре шепнула:
– Приезжай поскорее опять, на Волгу сходим…
Боря обещал, но ни он, да и она не предполагали тогда, что их следующее свидание состоится больше чем через десять лет…
На пароходе дядя Митя снова попросил Борю не рассказывать Анне Николаевне об этой поездке. Мальчик обещал это сделать, хотя, не зная всех обстоятельств, вызвавших враждебное отношение тётки ко всем родственникам дяди, он просто не понимал необходимости в такой таинственности, а дядя Митя даже в Рябково не рассказал правду, а заявил, что они долго бродили по лесу и очень устали.
