– Хорошо, Дмитрий. Повторяю: делай так, как считаешь лучшим, а пока пусть Борис поживет у нас… После чего укрылась с головой одеялом, всем своим видом показывая, что ни слушать, ни отвечать она больше не намерена.
Между прочим, Боря с приходом Анны Николаевны проснулся и лежал, не шелохнувшись, и почти весь разговор между дядей и тёткой слышал. И хотя и удивлялся, что в приют его собирается отдавать дядя Митя, а не Анна Николаевна, но понял, что если это и случится, то не сегодня и не завтра, ну а там что бог даст, подумал он, может быть, я и сам с радостью побегу от них куда угодно.
С этими мыслями он поднялся со своей довольно-таки уютной постели, закрыл ее одеялом и начал одеваться. Как раз в этот момент в кабинет вошел Дмитрий Болеславович. Увидев одевающегося мальчика, подошел к нему, поцеловал его в голову и, слегка прижав к себе, шепотом сказал:
– Ты, пожалуйста, потише, а то тётя только что пришла с работы и легла отдохнуть. Если хочешь, пойдем со мной на двор, мне надо на сегодня дров наколоть, да и в огороде кое-что сделать. Настя погнала коз в стадо, вернется, приготовит завтрак, а там и Костя проснется. Боря вышел на кухню, на ходу ополоснул лицо и руки из кухонного умывальника и быстро выбежал во двор. Там дядя Митя натаскал из сарая довольно большую кучу дров и начал их колоть.
Увидав выбежавшего мальчика, Дмитрий Болеславович прекратил работу и стал расспрашивать Борю, как он был встречен Анной Николаевной, как ему понравился Костя, как вообще ему понравился их дом. Затем он попросил Борю рассказать про его жизнь у Стасевичей, про их отношение к нему, про тётю Лёлю, про её жизнь и жизнь Жени. И был немало удивлен и смущен тем, что про них мальчик почти ничего рассказать не может. Тот с откровенностью, свойственной его возрасту, рассказал только, что за всё время, что он прожил у Стасевичей, относившихся к нему, как к родному, его родная тётя ни разу не пригласила его к себе, хотя и редко бывая у Стасевичей, ни разу не захотела его увидеть. А Боря продолжал:
– Я не знаю, почему меня в Темникове все так пугали Анной Николаевной, тётя Лёля хоть сама меня и проводить не пришла, говорила и Стасевичам, и Армашам, что, мол, твоя жена, как только меня увидит, так немедленно выгонит на улицу. Она даже советовала Стасевичам не посылать меня сюда, а лучше отдать в Саровский монастырь, где вновь открылся детдом. А мне здесь понравилось, и Костя хороший мальчик, и Анна Николаевна нисколечко на меня не ругалась… Давай-ка я дров наколю, а ты иди в огород, делай что тебе надо…
