– Давайте я схожу за водой. Это ведь в колодце, во дворе! – сказал мальчик и, не дожидаясь ответа, схватил стоявшее на скамейке ведро и, выскочив на балкон, стал быстро спускаться по лестнице.
Ему надо было остаться на несколько минут одному. Надо было прийти в себя, такого приема он не ожидал… Он предполагал, что «ведьма»-тетка набросится на него с криком и бранью, немедленно выставит его за дверь, и ему придется скитаться по улицам в поисках какого-нибудь пристанища. Или, наоборот, она сжалится над его «несчастной» сиротской долей, обнимет его, поцелует и предложит жить у нее как сыну…
Но такого «делового» приема он никак не ожидал. Тем более что прием этот был каким-то неокончательным.
«Ведь она сказала, что вечером они с дядей Митей будут решать мою судьбу. Как же ее они будут решать? А я что? Разве не человек? Ну что, я напрашиваться не буду, пусть меня в приют отдадут, там ведь тоже живут… Не понравится, к кому-нибудь в работники наймусь, мне уже четырнадцать лет, я немаленький, теперь многое умею», – думал Боря, крутя ворот колодца с полной бадьей чистой, холодной воды и выливая из нее воду в ведро.
– Ладно, посмотрим! – решил он.
Через полчаса все трое, Анна Николаевна, Борис и Настя, сидели за кухонным столом, пили горячий «морковный» чай, жевали вкусные овсяные колобки и осторожно брали ложечками маленькие кусочки меда, из небольшой горки, положенной тёткой на чайное блюдечко.
За чаем она рассказала Боре, как трудно сейчас жить в Поволжье, очень плохо с хлебом и что хотя уже и начали продавать на базарах и в открывающихся «нэпмановских» магазинах кое-какие продукты и даже булки, но все это у них стоило страшно дорого. Купить что-либо из этого на её и на дядино жалование было невозможно, им поэтому приходится жить впроголодь. Для того чтобы как-нибудь получше существовать, приходится содержать коз и возделывать огород. Козье молоко и овощи очень помогают в хозяйстве. Высказала она и свою мечту приобрести и выкормить поросенка.
Такие деловые, серьезные «взрослые» разговоры с Борисом велись впервые в жизни. У бабуси, как ни трудно иной раз приходилось материально, разговоров с детьми об этом не велось, разве что иногда укорят за порванные штаны или рубаху. У Стасевичей вообще хозяйственных разговоров с членами семьи не было. Все решал глава семьи Иосиф Альфонсович, и лишь иногда в обсуждении какого-нибудь вопроса принимала участие Янина Владимировна. Ребята об этих обсуждениях даже и не знали – их дело было только хорошо выполнять ту работу, которая им поручалась.
