Благодаря самоотверженной работе Кати, регулярной помощи Нины, Алешкины смогли снова нанять домработницу. Это была опять та же Меланья, жившая через несколько домов на той же улице. На этот раз с ней договорились и о приготовлении пищи. Готовить она умела только самые простые блюда: борщ, кашу, котлеты, но Алешкиных это нисколько не смущало. Они были довольны и этим. Все-таки дома находился человек, который мог собрать всех детей, т. е. привести Нину из детсада, а иногда принести и Майю из яслей, встретить Элу из школы, накормить их и побыть с ними до тех пор, пока придет кто-нибудь из родителей. Большего от Меланьи и не требовалось. Стирала Катя по выходным дням сама, да и белья-то было немного. По уборке дома, также как и по покупке продуктов в магазинах и на базаре, ей помогал Борис.
За мелочными, но такими важными повседневными заботами время летело быстро. Иногда в выходной приезжал Женя, чтобы закупить что-нибудь в городе для своих деревенских жителей. Раза два за зиму приезжала Анна Николаевна для участия в учительских съездах.
Зима 1938–1939 года выдалась довольно теплой. Дети, к счастью, не болели. Уже прошли зимние каникулы, начался новый, последний учебный семестр четвертого курса.
В самом начале этого семестра неожиданно заболел один из друзей Бориса – Григорий Быков. Мы о нем уже довольно подробно рассказывали раньше, напомним только, что он был старостой курса.
У Быкова обнаружили крупозную пневмонию, осложнившуюся абсцессом легких. Такая серьезная болезнь, особенно в то время, когда медицина еще не име ла активных средств борьбы с гнойной инфекцией, не только надолго приковала Гришу к больничной койке, но серьезно угрожала и его жизни. Только мощный и здоровый организм бывшего летчика помог ему, в конце концов, справиться с болезнью и с середины марта посещать занятия.
Все время болезни Быкова, по предложению деканата, обязанности старосты курса исполнял Борис Алешкин. Это потребовало от него и дополнительного времени, и нервов, и сил.
К весне его организм ослабел, а так как в основном все средства семьи поглощало питание, содержание жилья и минимум необходимой одежды для детей, то Борис продолжал ходить в чем попало. Часто у него, да и у Кати также, были мокрые и озябшие ноги. На это внимание они не обращали. Как-нибудь дотянуть до конца Борисова учения, а там уж оденемся и заживем по-другому, так они рассуждали.
В конце марта Борис все-таки свалился. Сперва своей простуде он не придал никакого значения и продолжал, кашляя и чихая, ходить и в институт, и на дежурства в больницу.
