— А ну стоять!
Тот попытался увернуться, но я уже крепко держал его за шиворот, да ещё и руку за спину завернул, взяв на болевой. Тут же стал собираться народ, и мне вдруг стало как-то неудобно находиться в эпицентре всеобщего внимания. Причём среди собравшихся я увидел и ту самую девицу с корзинкой.
— Давай сюда, что только что украл, — продолжая держать «хорька» за шиворот, сказал я.
— Я ничего не крал… Ой-ё-ёй, больно!
— Если не отдашь кошель — я сломаю тебе руку.
— Так он у меня в той самой руке…
Действительно, я как-то и не обратил на это внимания. Я ослабил хватку, и вскоре кожаный мешочек с деньгами перекочевал ко мне.
— То-то, — удовлетворённо сказал я, отпуская вора.
«Хорёк» собрался было тут же улизнуть, но кольцо любопытных уже сомкнулось, и его схватили сразу несколько крепких мужских рук.
— Госпожа, это, кажется, ваше?
— Спасибо, благородный рыцарь, чьё имя мне неизвестно, — тихо пролепетала она, краснея и опустив глаза.
— Этого благородного рыцаря звать шевалье Симон де Лонэ, — опередил меня Роланд.
— Спасибо, господин де Лонэ, — ещё раз поблагодарила меня девушка.
— Я запомню твоё имя, Симон де Лонэ, — процедил «хорёк».
— Я не понял, хорёк, ты мне что, угрожаешь?
Нахмурившись, я шагнул к нему, но в этот момент, раздвигая плечами народ, появилась городская стража.
— Что здесь происходит? — поинтересовался один из двух дюжих молодцев.
— Вора поймали, — послышались крики. — Заклеймить его! На кол! Уши отрезать!
— Спокойно! — прервал этот поток «добрых» пожеланий стражник. — Что и у кого он украл?
— Вон у той девицы срезал с пояса кошель. А вон тот шевалье вора поймал.
Стражник окинул меня оценивающим взглядом.
— Вы поймали, сударь?
Я молча пожал плечами, мол, не виноватый я, так получилось.
— От лица жителей Клермона объявляю вам благодарность. А вы, юная госпожа, — обернулся он к пострадавшей, — завтра после обедни подходите к ратуше, как раз состоится заседание суда, и вы дадите показания как пострадавшая сторона.
Преступника увели, народ стал расходиться, отправилась по своим делам и девушка, имя которой так и осталось для меня загадкой. А тем временем внимание публики вновь переключилось на зазывалу. Тот уже предлагал уже пятьдесят денье тому, кто одолеет темнокожего гиганта и десять денье получит проигравший.
— А какая ему выгода со всего этого? — спросил я Роланда.
— Ну как же, народ делает ставки, вон уже кучкой стоят желающие поставить на исход поединка. А зазывала оставляет себе с этого проценты.
