Меня внимательно слушали, не перебивая, я даже заметил в глазах слушателей интерес, разве что писарь всё так же продолжал скрипеть пером по бумаге. Надеюсь, моё неторопливое повествование позволяло ему свести к минимуму количество клякс и ошибок.
Наконец я закончил, и после недолгой паузы монах подытожил:
— Выходит, Сугерий, Теобальд и даже понтифик поверили вам на слово?
— Понтифик поверил не мне, поскольку я не имел чести общаться с ним лично, а тем, кто ему рассказал обо мне, — парировал я. — Но рассказали, судя по всему, ещё до того, как я выложил всё Сугерию, так как булла была подготовлена заранее, чему я сам оказался несказанно удивлён.
— То есть непосредственно свидетелей того, что вы действительно имели дело с ведьмой и затем расправились с убийцей девственниц и его слугой, нет? — заключил монах.
— Выходит, так, — пожал я плечами, догадываясь, к чему ведёт этот чёрт в сутане.
— А вот эти снадобья — ваши?
И он кивнул острым подбородком на мои травки и мази.
— Да.
— Для чего они?
— Для пользования больных и профилактики заболеваний. Могу подробно рассказать, какая трава или мазь при каких хворях помогают…
— Получается, вы занимаетесь тем же, чем и ведьмы?
— Хм, отчасти верно, но если ведьмы свои знания применяют людям во вред, то мои знания приносят пользу. И то ведьма ведьме рознь, не все из них знаются с Нечистым, многие, как и я, занимаются травоведением. Лекари есть только в городах, из деревни к ним не находишься, зато практически в каждой деревне имеются знахари, к которым обращаются за медицинской помощью. Вот и меня можно назвать таким же знахарем.
— Откуда же у вас эти знания?
В вопросе духовника прозвучало подспудное ликование, словно он поймал меня на какой-нибудь несостыковке. Но у меня была, как мне казалось, железная отмазка.
— А эти знания я получаю оттуда, — ответил я, смиренно возведя очи горе.
— От САМОГО? — последовав своим взглядом за моим, спросил монах.
— Почти. От Святого Януария. Его отсечённая голова по совету нашего клермонского епископа Эмерика изображена на моём щите, в чём вы можете убедиться, сняв с него чехол.
— Святой Януарий, — задумчиво повторил монах, снова почему-то оборачиваясь к окну. — Каким же образом он передаёт вам эти знания?
— Является он мне ночами, когда я сплю. Не каждую ночь, но случается. А поутру, проснувшись, его слова оказываются высеченными в моей памяти, как были высечены письмена на скрижалях, что были даны Господом Моисею на горе Синай. И каждый раз это что-то новое. Я понимаю, что вам почему-то не хочется встречаться с Его Преподобием аббатом Клермонским, но он мог бы вам рассказать, сколько полезных идей я предложил за время пребывания в его монастыре.
