— Можно начинать? — спросил кто-то хрипло.
— Да. Уже девять, — дяденька с усами посмотрел на руку. — Рассаживайтесь, господа. Нил Говард сейчас придет.
Все стали двигать стулья, шуршать бумагами, покашливать, наливать воду. Элив снова спряталась.
Раздались шаги и шум.
— Можно начинать, — сказал кто-то знакомым голосом.
Элив осторожно выглянула сверху и увидела мужчину с разноцветными глазами. Один глаз был карим, а второй серым, как стены общежития. Это было видно даже с балкона. Мужчина был гораздо приятнее, чем на картинках и в телевизоре. Он говорил твердо и уверенно, а все слушали. Он чем-то напомнил Элив того непослушного малыша, который так же уверенно бежал под колеса.
Этого мужчину показывали по телевизору часто-часто. Но его имя она не помнила. Мужчина был очень важным, потому, что сидел во главе стола. Человек, сидевший рядом с ним, чуть ближе к Элив, достал бумажку и произнес:
— На повестке дня у нас три вопроса. Первый вопрос. Введение девятнадцатичасового рабочего дня для модификатов. Но… — прошуршала бумажка — Мы пока его отложим. После рассмотрения других вопросов мы к нему вернемся. Второй вопрос. Об увеличении пенсионного возраста людей… Мы и так его вчера почти утвердили. Перейдем сразу к третьему вопросу.
Элив, молча, терла жвачку, которая не хотела отлипать от ручки стула. «Пшшшшшшш» и тряпочкой. «Пшшшшшшшш»…
Но тереть жвачку было скучно, поэтому она снова стала прислушиваться к происходящему в зале.
— Вы хотите радикально решить вопрос модификаций? Я вас правильно понимаю, — сказал скрипучий голос. Зашуршала бумага. — Вот. Передайте сенатору.
— Это универсальный препарат. Он вызывает летальные последствия у любого модификата. Одна таблетка — и проблема решена.
— Он опасен для человека?
— Да. Но если правильно его применить, жертв среди людей не будет.
— Это не гуманно. Вы не имеете права. Пусть «Фармоколоджи плюс» говорит о своих чудо-таблетках, нам стоит подумать о реальном решении проблемы. Улучшение условий существова…
— Опять вы за свое, мистер Кэролли. Модификаты — это не люди. Я хочу обратиться к сенатору. Мистер Говард, вы, надеюсь, как и я понимаете, что модификаты — это проблема для многих людей. И именно люди, а не модификаты, будут переизбирать вас на второй срок.
— Тише! Хватит ваших агитаций. Таблетка опасна для человека. Это раз. Второе. Массовая гибель модификатов вызовет подозрение. Это найдет отклик у мировой общественности. Это вызовет резонанс в прессе. Понимаете? Одно дело — это ущемление прав. Второе дело — массовое истребление. Если на первое смотрят сквозь пальцы, то второе может повлечь определенные последствия. А как же Конвенции?
