— Прошу прощения за моё поведение. Я не хочу, чтобы наша семейная жизнь начиналась так. Твоя комната в левом крыле. Не ошибешься, — усмехнулся голос позади меня, пока я бежала по коридору. В конце коридора я наткнулась на красивые двери, которые резко распахнула. Я влетела внутрь, чувствуя, как сердце учащенно бьется, а щеки полыхают жарким румянцем.
Закрыв за собой дверь, я прислонилась к ней спиной и, закрыв глаза, попыталась успокоить сердцебиение. Не каждый день приходится общаться с богом!
Гадес
Я шел по дворцу, чувствуя смесь странного разочарования и необъяснимой надежды. Обычно я не ошибаюсь ни в смертных, ни в богах. Я вижу душу каждого насквозь, и это мой темный дар. От моего взгляда не укрываются ни пороки, ни добродейтели. Впервые в жизни я не могу прочитать ее душу.
Я остановился, прислушиваясь к излюбленной и ненавистной тишине. Что-то изменилось? Видимо, нет. Тронный зал встретил меня той самой тишиной, к которой я привык за тысячи лет.
— Танатос! — громко позвал я своего верного слугу и друга. — ТАНАТОС!
Мой голос прогремел и донесся до каждого уголка подземного мира, кроме покоев Персефоны. Через мгновенье передо мной стоял яростный, неистовый бог смерти, способный отрезанием локона волос отнять столь хрупкую жизнь.
— Ты звал меня, Гадес? — с жестокой улыбкой произнес Бог смерти, окинув взглядом тронный зал. — Чью жизнь мне прервать для тебя?
— Пока ничью. — задумчиво произнес я, присаживаясь на трон. Мои пальцы скользнули по холодному подлокотнику. — Есть разговор.
— Я не вижу второго трона и твою супругу на нем. Где же наша Богиня Жизни? — дерзко заметил Танатос, проводя рукой по рукояти своего меча.
— Вот о ней я и хотел поговорить, — я смотрел задумчиво сквозь него, медленно и уверенно сопоставляя факты. — Скажи мне, мой смертоносный друг, как часто ты видел плачущую богиню?
— Я видел в своей жизни много слез. И слезы богини — просто вода, — усмехнулся Танатос. — Пыль в глаза смертным.
— Ты в чем-то прав. Только если эти слезы не рождены песком, попавшим в глаза, — осторожно заметил я, вспоминая каждый ее жест, каждый взгляд, каждое слово. — Хорошо. Можешь не отвечать. Еще один вопрос, друг мой. С каких это пор богини … Я даже не знаю, как тебе это сказать? Допустим, ты видел когда-нибудь, чтобы бог или богиня обнимали и гладили Цербера!
Танатос посмотрел на меня так, словно я шучу. Ха-ха, мне тоже смешно, аж разрывает.
— Я помню, как Геракл пытался украсть Цербера! Это считается объятиями? — задумался Танатос.
