Светало. Споро двинулись в путь. Родные огнища вот-вот должны показаться из-за соседнего холма…
*****
Конское ржание и гулкий топот копыт заставили остановиться. Из-за малого перелеска вынырнули всадники числом восемь — все, как один, на вороных скакунах.
Видно по всему — незваные гости из Киева — издалече приметны длинные усы, сплетенные у иных в косички.
Встреча не предвещала ничего доброго. Да и Сновид решил встретить верховых неприветливо, а там уж будь что будет. По его кличу выстроилась дружина в боевой круг, прикрывшись щитами, ощетинилась копьями, изготовился к стрельбе Любята.
Всадники приблизились. Молча принялись кружить, сужая и сужая кольцо. Наконец один из них, видимо воевода, выкрикнул, как выхаркнул:
— Псы, смерды, али у вас зенки ваши рыбьи повылазили…
— Ступайте с миром — се наша земля, — отвечал Сновид.
— Да ты ведаешь старый пень, кому перечишь!!! — Княжьему мытарю стольнокиевскому!!!
— У нас свои князья, свои мужи и старцы нарочитые, еже держат Деревскую землю.
— Да ты песья кровь… — мытарь задыхался от злобы; кровью налились дотоле бешено вращавшиеся мутные глазенки. — Пойдешь со своими во Киев-град на княжий двор, паче задолжала земля ваша дани; бросайте ваши деревяшки, отродье, а не то порубим аки капусту.
Один из верховых достал лук, приладил стрелу — со свистом пронеслась она поверх голов. Ответ был дан сразу — пущенная из-за щита стрела едва не лишила киевского мытаря ока.
Жребий брошен…
Всадники выхватили из ножен мечи, загикали, засвистали, распугали полевых птах, что стаями всколыхнулись с насиженных мест.
Но неробкого десятка деревские смерды — зазвенела, запела тетива — удалой Любята пускал по ворогу стрелу за стрелой. Верховые умело уворачивались, прикрывались круглыми малыми щитами. Их лучник тоже то и дело бил из тяжелого дальнобойного лука, да без толку — надежно, словно тын прикрывали древлян большие щиты.
Так состязались в ратном искусстве пешие с конными…
Вот один конь заржал, встал на дыбы, едва не сбросив седока; каленая стрела впилась в круп. Вот и другой завалился на бок, но успел спешиться всадник, и чуть отдышавшись, словно разъяренный бык раздувая ноздри, ринулся на живую крепость — сокрушил мечем щит…
Но не тут-то было: вострое копье ударило в плечо, попятился он назад, да и отскочил трусливым зайцем под улюлюканье и посвист мужей деревских.
— Добрый гостинец?!! Поди дома того не отведаешь?!! — Сновидовы словеса отозвались дружным хохотом дружины. Укоризна в иных устах язвит будто пчелиное жало, но глухи на сей раз оказались кияне — наскоро перевязали своего, усадили под кустом, и, отъехав чуть поодаль, о чем-то перемолвились.
