А на площади перед княжим теремом, беспрерывно сменяя друг друга, дудели в огромную дуду отроки-глашатаи, созывая люд деревский на вечевую думу.
Немалая площадь-двор напоминала бурлящий котел — гул голосов порой заглушал призывные трубные раскаты. И вот раскрасневшийся отрок оторвался от дуды…
Враз все стихло. В сенях княжьего терема показался молодой княжич. Это был Мал или попросту Малко — младший сын светлого князя Деревской земли Твердимира.
«Князя боги забирают, — произнес он дрожащим голосом. — Люди Деревские, благословите меня держать землю…»
Ведомо было люду: Твердимир завещал державу молодшему Малко. Да и кому еще — старший сын умер во младенчестве; средний сложил буйну голову в киевской рати.
Мал продолжал: «Буду блюсти землю, радеть о люде нашем…».
Княжич говорил, и у многих на глазах навернулись слезы. Князь Твердимир был в Деревах в отца место: боронил смердов перед злыднями киевскими, судил суд по правде — не давал в обиду сирых да убогих.
А что будет завтра?
Сможет ли Мал защитить люд от Киева?
Да и не пора ли держать свою землю? как прежде?
Многие еще помнят, как жили и сами собой управляли…
Вечники слушали, не проронив не слова.
Невеселыми хмурыми были их лица. Тяжкие думы обуревали и Сновида.
— Люди деревские! Доколе будем сносить силу! — молодой зычный голос звучал холодно и жестко.
Княжье слово — не ветер. А значит быть рати…
— Да ведь вон сколь мощи у них, не выдюжить?!
— На силу найдется сила, а то и хитрость! Верно ли слово мое, мужи деревские?!..
*****
Шли молча, переговорили про все, спели все песни. До родового селища оставалось совсем немного.
Незаметно подкралась истома, и путники решили передохнуть. Вот и подходящее место: могутные дерева, расступились, открыв взору уютную поляну. Обильно струящиеся родники манили свежестью и прохладой. Вдоволь напились ключевой воды; едва перевели дух, как пустые желудки заговорили наперебой.
Что ж пора и трапезничать — Сновид послал молодшего сына Любяту добыть дичи.
Дружина воздала мольбу и требу Сварогу, дабы ниспослал он сварожича. Внял посулам божич — закурился дымок, а за ним разошлось и пламя. Воротился младший — к поясу приторочена добыча добрая: три перепела, тетерев — тугой лук да молодецкая сноровка сослужили верную службу. За трапезой резвой косулей промелькнуло время — солнце клонилось к закату. Решили продолжить путь поутру. Ночь скоротали у тлеющего костерка в неспешных разговорах и сладкой полудреме.
