— Муж аль холоп? — вопрос одного из стражей отнюдь не поверг в замешательство.
— Сам-то не зришь, — произнес с достоинством, чуть задиристо, мало-помалу вживаясь в роль. Великий Станиславский наверняка б порадовался, хотя подобное действо не мог представить и в самых смелых мечтах…
*****
Обширное пространство перед теремом было заполонено мужчинами разных возрастов, начиная лет этак от двадцати и до пятидесяти. Сутолоки, однако, не было, как не было и обычного при таких обстоятельствах шума-гама. Собравшиеся (а их не одна сотня) держались кучками по пять-десять человек. Судя по всему родичи-друзья-соседи.
На скамьях у крыльца восседали благообразные старцы в долгополых сероватых не то халатах, не то кафтанах. У каждого в руке посох, на головах высокие белые шапки.
На крыльце показался князь. Был он высок и статен. Не молод, но, видимо, горяч, крут норовом, скор на расправу. Взгляд излучал стальной холод и ярость. Багряный плащ чуть колыхался, переливаясь в лучах солнца. Орлиный с горбинкой (видимо, сломанный) нос, седоватые, спадающие до плеч кудри, длинные опущенные долу усы делали Игоря похожим скорей на лесного разбойника — главаря лихой ватаги.
— Слава Игорю! Слава! — выдохнули-гаркнули сотни глоток.
Князь вознес десницу, вмиг утихли приветные раскаты…
По площади разносился, напоминающий карканье матерого ворона, властный хриповатый мощный глас.
— Смерды деревские не хотят давать дани и паче того только и мыслят отпасть от державы нашей, — говорил Игорь с легким едва уловимым «варяжским» акцентом. — Призываю люд пойти на них ратью и привести к покорству! Навсегда отбить охоту к своеволью! У дружины нашей кони под седлом, мечи наострены на ворогов во славу Киева!
Раздался одобрительный гул.
— Слово за вами вои киевские, — А зброи, коль нет у кого, получите в княжьей гриднице. По обычаю награжу серебром, как вступите в поход и как придете. И добыча ваша…
«Киевские вои» щерились в алчных улыбках — они были явно охочи до материальных благ; пролитие же чужой и своей крови их ничуть не смущало.
«По сколь гривен даст князь по три, а может по пять», — размышляя над простыми житейскими вопросами, почесывали затылки, морщили лбы. Иные прикидывали: а что можно пограбить у древлян, какого добыть добра.
«Небось все дружине достанется, а нам-то шиш», — обронил коренастый кряжистый мужик лет сорока.
На него недобро покосились, в раз нашелся оппонент: «Прошлым летом ходили на уличей, так князь позволил и нам добычу брать, — бодро проговорил рыжий худощавый верзила. — И семействам тех, кто загинул заплатили сполна. Игорь — добрый князь, даст и к гривнам добычу брать, не только дружине своей, но и нам простым людинам. Ясно же сказал: “Ваша добыча”».
