— А ты моих людей больше трогать не будешь? — словно бы в шутку, произнес начальник, тем самым разряжая атмосферу.
Антикайнен отрицательно мотнул головой.
— Ну, вот и славно! Удовлетворите просьбу заключенного! — бог местного пошиба развернулся и, солидно шагая, пошел прочь.
— Так: не оставлять без надзора ни днем, ни ночью! — снизив голос, проговорил он надсмотрщику. — Свет в камере не выключать, спать не разрешать. Чтоб осознал, что не на курорте. Никаких посылок с воли, никаких свиданий. Понятно?
— Так точно! — пролепетал надзиратель. — Будет исполнено!
Эх, знал бы хозяин тюрьмы всю нелепость своих картельных мер, в сравнении с теми, что устраивал Ногтев или Успенский на Соловках, залился бы краской и ушел на пенсию!
— Сгною паршивца! — перед дверью в свой кабинет еще раз сказал начальник и ушел внутрь пить водку.
Главный тюремный бог пил водку два дня и две ночи. Уж так сложились звезды, что потребность в алкогольной атаке возникла именно после встречи с Антикайненом. Ну, а его подданные — божки пожиже — к арестанту никого не подпускали на пушечный выстрел: ни репортеров, ни каких-то правозащитников, ни родственников мифических жертв, ни прочих посетителей — никого.
Они также поручили своим подчиненным выполнить все наставления, данные им перед запоем хозяина. Ну, или почти все.
Специальный заключенный-электрик открутил над дверью в камеру Тойво лампочку Ильича — правда, он и не догадывался о таком вот Ленинском авторстве — и вкрутил другую, в два раза мощней. Сверху установил плафон и решетку — все, как и положено. Ничего не сказав, махнул рукой и ушел обратно досиживать свой срок.
Надзиратель включил свет и порадовался: камера освещена ярким белым светом, как в операционной. Тут уж не заснешь! Что называется, свет глаза режет. Ухмыльнулся в дверное окошко и пошел на дежурный топчан давить на массу.
Конечно, приказ был «не оставлять без надзора», но всю ночь подглядывать за арестантскими томлениями — это уже слишком! Куда подлый красный кровопийца денется?
Действительно, деваться Тойво было некуда, в общем-то. Приходится сидеть, пока суд да дело. Однако в таких условиях что сидеть, что лежать — безрадостно, некомфортно и, вообще, довольно мучительно. Он оторвал от наволочки кусок ткани, смочил ее холодной водой из-под крана и, прикрыв глаза рукой, приблизился к источнику этого самого света. Все-таки в тюрьме несколько удобней, чем в монастырской келье. Есть кое-какие достижения цивилизации под рукой — вода, опять же, из водопровода.
