Оказавшись в относительной безопасности, Макс Андреевич провел рекогносцировку. Где-то на левом фланге погибал целый отряд красноармейцев, залегший на лед. Живые пытались укрыться за телами неживых, но и они были обречены. Исходя из стратегических замыслов Дыбенко — Тухачевского это, вероятнее всего, был Невельский полк.
Время на часах показывало десять утра. Место, где затаились люди Рейтера, оказалось крайне неудачным. Разрушенное недавними артиллерийскими ударами и авианалетами, оно могло попасть под кинжальный огонь, если противники выдвинутся в двух определенных направлениях.
Противники не преминули поступить именно таким образом. Их можно было понять: пошел парламентарий, да не простой — а член ревкома, его тут же пристрелили. Это дело требовало компенсации, которую можно было получить только через кровопускание полковника Рейтера и его бригады. В распоряжении мятежников были автомобили, на которых можно было быстро перебросить в нужное место матроса с пулеметом, пулеметчицей, помощником и коробками с патронами.
- Ходу, парни! - закричал Рейтер, позабыв сгоряча повсеместно принятое обращение «товарищ».
Они побежали берегом в сторону залегшего Невельского полка. Те подумали, что пришла подмога и поднялись на ноги, закричав при этом «Ура!» Весь огонь переместился на остатки бригады, выкашивая бегущих, как в игре в «городки».
Невельцы правильно оценили ситуацию и совершили маневр, называющийся «отступлением». Тем самым им удалось отделаться потерей одного батальона, а бригада Макса Андреевича погибла почти вся. Сам Рейтер выжил, но затаил глубокое неприязненное чувство в отношении Тухачевского и Дыбенко.
К пяти часам вечера все атаки захлебнулись, оставшиеся в живых красногвардейцы ретировались на материк.
Тойво простоял со своим бойцами на позиции до того времени, как начало смеркаться. Мощных прожекторов ни у одной из противоборствующих сторон не было, корабли на приколе не торопились освещать поле боя. То ли лампочки перегорели, то ли договоренности с капитанами не было достигнуто.
С первыми сумерками и туманом с Кронштадта потянулся унылый народ. Все они шли осторожно, стараясь держаться строго в коридоре между позициями красных финнов. Вот и кончился мятеж, независимо от того, что остров так и не был взят.
Ушел по льду главный руководитель мятежа Петриченко Степан Максимович, двадцативосьмилетний пацан, старший писарь линкора «Петропавловск», анархист, кореш другого анархиста — Дыбенко. В Финляндии сделался плотником, ездил по северам, сопоставляя получаемые от товарища Бокия данные с реалиями. Был очень ценным сотрудником, правда, потом его финны сдали по списку «узников Лейно» в СССР, где он и помер в неволе.
