Маргарита Николаевна вздыхает. Ветер шелестит страницами газет и монотонно журчит голос:
…Из потребляемых 3 600 миллионов ярдов тканей половину производит сама Индия. В настоящее время работает 12 000 механических станков и шесть с половиной миллионов «чарка»…
Машинка перестает стучать.
— Чарка?
— Да, чарка — веретено, — с раздражением говорю я. — Продолжайте:
… Кампания против «бегара»…
— Как вы сказали?
— Я говорю: кампания против бегара. Бегар — принудительная бесплатная работа в пользу правительства…
Белая занавеска колышется, и в дверях появляется босой, в стареньком солдатском френче, Мамед-Али. На пуговицах френча британские львы и буквы «I. R. A.» — Индийская королевская армия. Он осторожно положил на уголок стола клочок бумаги, и на клочке написано четырехугольными крупными буквами: «Бюро печати, где же ваши коммюнике?»
— Хуб, — говорю я. Занавеска опускается, и Мамед-Али исчезает.
— Продолжаем… Итак, кампания против бегара…
— Скажите, — печально говорит Маргарита Николаевна, — неужели «бегар», и «каддар», и «чарка»? И это все? Как грустно.
— Почему грустно?
— Низам гайдерабадский, — вдруг говорит она, — Низам, как это красиво. Низам — это имя?
— Нет. Низам — титул. Скажем — эмир афганский, низам гайдерабадский. Гайдерабад — вассальное княжество.
Она облегченно вздыхает:
— Значит все-таки есть раджи и слоны, и священные раковины, и священные коровы.
— Все есть. Раджи и чарка, слоны и забастовка на Асамо-Бенгальской дороге. На чем мы остановились?
…«Пайонир» сообщает, что уставы профсоюзов Удской и Рогильгандской железной дороги были благосклонно выслушаны агентом дороги…
Мухи, кабульские мухи жужжат в пустой комнате; во дворе конский топот и крик: «Стремя! Подтяни стремя, Аршак!» Я бросаю газеты и ухожу. Я пересекаю большой двор и еще один двор. Васильев встречает меня на террасе, и газетный лист извивается, как знамя, у него в руках: «На Малабарском берегу восстало племя Моплас!» Мне стыдно, что я не помню, где именно находится Малабарский берег и что это за племя Моплас. Он подписывает наше коммюнике, триста-четыреста слов — экстракт из индийских газет; он подписывает его в надежде, что завтра или сегодня ночью наша слабенькая радиостанция сообщит Ташкенту о племени Моплас на Малабарском берегу. Но радио работает скверно, и когда дипломатическая или обыкновенная почта доставит коммюнике в Ташкент, газета будет выглядеть в руках Васильева как траурный, приспущенный флаг и я буду диктовать Маргарите Николаевне: «Улемы племени Моплас на основании священных книг призывают мусульман к верности королю Георгу, законному властителю мусульман». Но завтра флаг взовьется ввысь, потому что из-за этих улемов едва не произошло кровавого столкновения между их сторонниками и теми, кто не верит священным книгам и не верит императору Индии, законному властителю мусульман.
