Перед отъездом, в поисках достопримечательностей, мы еще раз захотели осмотреть базар. Тут была тайная мысль увидеть наконец вблизи, вплотную народ, который мы до сих пор видели только позади плотной цепи солдат-конвоиров. Затем ни Лариса Михайловна, ни сотрудницы полпредства из уважения к «престижу» до сих пор не были в стенах города. Но базар был хорошо подготовлен к высокому посещению. В галлереях под навесами, где обычно толкутся тысячи людей и всадники и верблюды, была абсолютная пустота. Купцы чинно сидели в нишах своих лавок, через каждые десять шагов стоял солдат. Базар подмели и вычистили, и мы шли по обильно политой водой дорожке. Купцы смотрели в землю, не поднимая на нас глаз; ни одного покупателя не было в лабиринте галлерей, и базар, занимавший почти четверть города, как бы вымер. Так мы знакомились с народом Герата. Трудно сказать, сколько зуботычин и плетей стоили эта чистота, тишина и порядок. Надо только сказать, что один купец в Кабуле, не совсем точно выполнивший инструкции, был поставлен на цыпочки и прибит за ухо к дверям своей лавки и простоял в такой позе два часа.
Семнадцатого июня мы отправились в дальнее странствие в Кабул по Хезарийской дороге и прибыли в Кабул 16 июля, то-есть через тридцать один день. Но прежде чем рассказать об этом замечательном путешествии, я вернусь к обещанной читателю правдивой и с т о р и и полковника Магомета Таги, начальника хоросанской жандармерии. Слово «жандармерия» звучит не слишком приятно для нашего читателя и требует некоторого пояснения.
В то время, когда Персия была разделена на две зоны влияния (северную Персию оккупировала царская Россия, а южную — Великобритания), персидскую жандармерию организовали нейтральные шведские военные инструктора. Этот род оружия был в некотором отношении либеральной силой в политической борьбе персидских буржуазных революционеров с реакцией. Наоборот, персидские казаки, организованные русскими инструкторами и знаменитым полковником Ляховым, боролись на стороне реакции. Таким образом полковник Магомет Таги был либералом и даже радикалом, сохраняя за собой неприятный для нашего уха чин начальника хоросанской жандармерии, Я видел фотографию Магомета Таги. Свойственные старой расе печаль и скептицизм сохранились даже в этом далеком от оригинала портрете. Люди, знавшие Магомета Таги, утверждают, что это был образованный человек в ориентальном и европейском смысле этого слова. Как многие образованные персы, он цитировал наизусть Омер Хайама и Хафиза и указывал сходство между стихом Омер Хайама
