— Позвольте, но… меня же… там, в участке… перед ним, — Андрей запутался, — меня били!
— Они бы убили вас, друг мой, если бы могли. Да, вы представляли определенный интерес для тех, кто служит Ему, но они не смогли причинить вам маломальский вред. А теперь, я снова спрошу вас — почему вы выжили, Андрей Евгеньевич?
— Должно быть… вы спасли меня?
— О, это было бы весьма и весьма… в духе остросюжетных новелл. Два престарелых интеллигента спасают героя из лап кровожадных монстров! Вот только герой должен быть барышней, дабы не нарушать, так сказать, каноны.
При всем уважении, вы несете бред. Мы бы не смогли вам помочь, даже если бы вознамерились, а это не входило в наши планы. Я же предупреждал вас тогда, в ресторане — не ходите на вокзал. Вы не послушались, чему, признаться, я весьма рад. У меня было подозрение, что все может закончиться именно так, но логика подсказывала, что вы погибнете. Вы думаете, Рондин отпустил вас по доброте душевной? Да он просто направил вас в пасть к Стражу, скумекав, что сам он вас не убьет! От вас сейчас должны были остаться кости! И те в состоянии трухи!
Нет, я прав, и вам придется мне поверить. Страж не убил вас по той же причине, что и Рондин. Вы… как бы это сказать-то… Не совсем здесь. И вы, возможно, единственный человек за всю историю города, у которого есть реальная возможность отсюда выбраться.
Андрей вдруг подумал, что Громов уж слишком рьяно пытается заставить его поверить во все вышесказанное. Он улыбнулся, проникновенно посмотрел на Громова и спросил:
— А вы… хотите меня о чем-то попросить, верно?
Тот запнулся и посмотрел на Кольцова, словно взывая о помощи. Старик, как был, в пол-оборота к Андрею, кивнул головой:
— Да, Андрюша. Он хочет вас о чем-то попросить. Ради вас. Ради него. Ради меня и всех тех, кто еще сохранил человеческий облик в этой клоаке. Ради вашей семьи. Но, я попрошу за него.
И глядя прямо Андрею в глаза, произнес:
— Мы хотим, чтобы вы пошли в центр города. За пояс смерти.
Андрей уставился на него, как на сумасшедшего.
— Вы… вы сбрендили? Ради какой семьи, Юрий Владимирович? Вы невнимательно слушали! Моя семья — мертва!!!
Вы ошибаетесь… — тихо сказал Громов.
