Два года мы выносили… говно. Меняли пеленки. Мыли, обтирали ее. В нашей стране не было достойной возможности абстрагироваться от этих скорбных занятий, предоставив уход специализированной службе… Люди, помещенные в богадельни, вскорости умирали, и никого не интересовало: умерли они своей смертью или их просто придушили во сне. Но, готов поклясться, я помышлял о том, чтобы… чтобы прекратить страдания… Не ее, нет, за два года она не произнесла ни слова, только мычала и… портила воздух, но свои. Наши страдания.
Когда она умерла, я испытал… такое чувство, будто пробежал марафон и вот, больше не надо бежать. Не нужно даже идти никуда, а можно просто стоять, дышать, наслаждаясь чистотой и прозрачностью воздуха, пить вдосталь воды… Делать, что заблагорассудится. Ее смерть была такой… естественной, такой… долгожданной.
Мы подсознательно принимаем смерть стариков… Но когда разложение касается молодых, здоровых людей… наших детей, черт возьми!
Когда я… попал в этот дом, Марьяша уже была здесь. Я не знаю, по случайности ли… не верю в случайности — или как часть злокозненного плана той силы, что собрала нас всех, но она открыла мне дверь. И стоя на пороге той ночью в простом домашнем платье она показалась мне ангелом, сошедшим с небес.
Мы никак не могли наговориться. Она рассказала мне о том, как долгое время жила в ашраме в Новосибирске, как погружалась все глубже и глубже в жизнь секты, постепенно теряя себя. Она не прозрела тогда, находясь в постоянном дурмане, воспринимая все тяготы как необходимую часть круговорота сансары, что рано или поздно приведет ее к просветлению.
Не уверен, что подобное в принципе можно представить себе, не испытав. Люди, оказавшиеся под влиянием сект, добровольно расстаются не только со своей собственностью, но и приносят на алтарь веры свою душу, медленно, но верно превращаясь в ничто.
Парадоксально… Если бы она не оказалась здесь, то, скорее всего, — умерла. Как и я. Впору было благодарить нашего неведомого спасителя.
Но все это было до того, как…
Поначалу мы не придавали значения. Она стала меньше есть, меньше выходила из дома, жаловалась на постоянные головные боли и затрудненное дыханье.
Потом, как-то утром, помнится, было воскресенье… Я тогда только устроился в школу и решил разобрать бумаги.
Я… не сразу понял, что она стоит напротив меня — темный силуэт на фоне окна. Мне показалось на мгновение, что она призрак и осенний свет льется сквозь нее. А потом, в первый раз за долгие недели, мне стало по-настоящему страшно.
