Кольцов открыл было рот, но его прервал тяжелый, чавкающий звук, раздавшийся непосредственно над ним. Он замолчал и испуганно посмотрел на Андрея: в глазах — страх и боль.
— Вот! — Андрей торжествующе ткнул в потолок пальцем, как будто звук сверху являлся неопровержимым доказательством того, что Кольцов лжет. — Что это? Что вы прячете там, Юрий Владимирович? Кормите меня сказками, пичкаете этой… он обвел глазами стол, — …этой сраной половой, а сами.
Кольцов, как бы сдаваясь, поднял руки.
— Андрюша… — начал было он.
— Хватит с меня ваших бредней. Что там?
За столом повисла тишина. Громов, доселе сидевший неподвижно, тяжело вздохнул и произнес, не глядя на товарища:
— Покажи ему.
— Я не…
— Покажи, — повторил Громов, — быть может, это его убедит.
Кольцов помолчал, пожевал губами
— Хорошо, — безжизненно произнес он, — пойдемте, Андрей. Петя, ты с нами?
— Я бы предпочел… — Громов осекся, увидев направленный на него умоляющий взгляд. — Ладно. Иду.
Поднимаясь на второй этаж, Андрей испытал какое-то необычно гадкое чувство вины, словно он только что предал доверие этих двух пожилых мужчин, возможно, спасших ему жизнь.
Древняя лестница протестующе скрипела под ногами идущих. Со стен равнодушно глядели старые черно-белые фотографии — окна в жизнь, что канула в лету давным-давно. Андрей посмотрел на одну из них внимательно — на ней была изображена молодая женщина, полусидевшая в высоком кресле. На руках ее лежал крошечный сверток — малютка крепко спал. Лицо девушки было абсолютно бесстрастным.
— Они уже были здесь, когда я въехал, — не оглядываясь бросил Кольцов, — и будут здесь, уверен, после меня. Негоже трогать то, что тебе не принадлежит.
Он подошел к двери и тихо, почти нежно постучал.
— Марьяна… — прошептал он, — Марьяшенька… Здесь… Я захожу, милая. Не бойся.
За дверью раздалась серия щелкающих давящихся звуков. Заскрипели половицы под тяжелыми шагами. Чей-то голос, тот самый голос, что слышал Андрей несколько дней тому, с усилием произнес:
— Все в порядке… — и следом, — …уходите…
Андрей почувствовал как разом вздыбились волоски на шее.
— Я захожу, — упрямо повторил Кольцов. Порывшись в кармане, он достал старый, ржавый ключ и, не без труда вставив его в замок, с силой повернул.
— Осторожно, — сказал Громов, — ты не знаешь, в какой фазе…
— Все я знаю! — закричал Кольцов, и что-то за дверью забулькало и зашлось надсадным кашлем, — это же Марьяна, Петя! Марьяна!!!
Он повернулся к Андрею:
