Стоило мне подумать об этом и вуаля! Он мигом повернул голову и живо пополз в мою сторону, раззявив пасть. Как сейчас помню: у него был розовый, беззубый и слюнявый рот.
Я вскочил с места и, как был, в трусах и майке, помчался прочь. Выскочив за дверь, припустил по улице — помнится, был туманный промозглый вечер. Однако не успел я пробежать и полквартала, как из-за угла вырулил милицейский «бобик». Я остановился, поскольку сил тягаться с автомобилем у меня не было. К тому же, милицейский патруль показался наиболее безобидным и нормальным явлением из всего того, что произошло со мною. Я был обескуражен и напуган — полагаю, я выглядел по меньшей мере трагикомично — пожилой мужчина в трусах с трясущимися поджилками.
Двери авто распахнулись, и оттуда выскочили два молодчика. Как сейчас помню: один из них держал в руках автомат, полагаю, АКМ, впрочем, я никогда не разбирался в оружии. Они остановились как вкопанные. Просто стояли там и глазели на меня с каким-то почти врачебным любопытством, словно решали, что же со мной делать. А потом… потом один из них медленно так, вальяжно сделал несколько шагов вперед. Стоя почти вплотную ко мне, он совсем не казался страшным или угрожающим, нет… Невысокого роста, он еле доставал мне до плеча, с брюшком и такими круглыми голубыми чуть глуповатыми глазами, он более походил на …свидетеля Иеговы, чем на милиционера.
Я было улыбнулся, должно быть, виною всему были невероятные обстоятельства, в которых я очутился, и тут… клянусь вам, он принялся меня обнюхивать! Тщательно, медленно и совершенно серьезно, раздувал ноздри как заправская ищейка. Стоя перед ним, не в силах сдвинуться с места, я с необычайной отчетливостью ощутил, что от результатов этого противоестественного теста зависит моя жизнь.
Мне показалось, что эта жуткая и отчего-то унизительная процедура продолжалась вечно.
Это потом уже я узнал, что у них…у этих тварей, обоняние развито куда лучше, чем зрение и слух. Они более полагаются на нос, хотя не уверен, что дело только в запахе. Как и старик, охраняющий автовокзал, патрульный скорее принюхивался к моим мыслям.
Наконец, он отстранился и, как мне показалось, разочарованно кивнул своему товарищу. А потом легонько, почти нежно взял меня за локоть и жестом указал на автомобиль. Я безропотно повиновался, полагая, что меня отвезут в участок и там-то уж точно все пояснят. Как сильна в нас, детях империи, вера во всемогущую длань закона и его хранителей! Как бездумно мы привыкли подчиняться каждому их слову, каждому жесту!
