Мысль о самоубийстве посещала меня все чаще в те дни и казалась такой… логичной, почти обыденной. Я не видел для себя иного будущего, и только страх перед увечьем удерживал меня от последнего шага. Но и этот страх, подобно прочим эмоциям, отступал… выцветал, что ли.
Вот так, медленно и верно я пришел к осознанию необходимости смерти. Обдумывание самого акта, осторожно-оценивающие взгляды с балкона вниз, предположения о том, что будет после и будет ли что-то вообще, — все это отступило перед единым могучим порывом.
Как странно… я плохо помню то время, но прекрасно запомнил последний свой день. Это случилось 12 ноября 1996 года…
Я точно знал, что делать. В тот вечер я, против обыкновения, приготовил сытный и на удивление вкусный ужин. Выпил чуть-чуть коньяка, помылся под тонкой струйкой еле теплой воды, надел чистое белье и прилег отдохнуть несколько часов перед дальней дорогой. Я не хотел беспокоить соседей, поэтому запланировал свой полет на середину ночи, когда во дворе, скорее всего, будет пусто. Я более не грезил самоубийством, но совершенно точно знал, что случится через несколько часов, и не испытывал ни страха, ни сомнений. Это архиважно — решение было принято окончательно и я был тверд, как скала. Я стер себя из жизни и не нуждался в ней, равно как и она не нуждалась в моем присутствии. Умри я, исчезни, и кто заплачет обо мне?
Я сомкнул глаза, не надеясь забыться сном, искренне полагая, что буду прокручивать раз за разом предстоящий поступок, но против ожиданий — уснул! Уснул, провалившись в чернейшую из ям, без снов. Без видений.
Должно быть, именно так и выглядит смерть. Видите ли, во сне, находясь в абсолютной черной пустоте, не испытывая ни боли, ни сожалений, не чувствуя ровным счетом ничего, не мысля и не нуждаясь в мышлении, я, тем не менее, каким-то мистическим образом ощущал свою сущность. Это состояние нельзя назвать ни хорошим, ни плохим — меня словно и не было и в то же время я присутствовал, существовал, растворенный в «ничто». Так могло бы продолжаться мгновение или вечность — это не значило бы ровным счетом ничего. Время не властно над теми, кто ушел.
А потом… Я проснулся. Нет, не так. Поначалу, вернулось мышление. Первая мысль, как я хорошо помню, была сожалением о том, что нечто вырвало меня из небытия. Мне казалось, что я могу оставаться там бесконечно долго, и это было бы… прекрасно. Однако стоило мне начать думать, и вот уже я ощутил собственное тело. Мне было… неловко, неуютно. Болели все кости, спина…
