Поверьте, я знаю, о чем я говорю. Я физик. Я верю в факты, и мне исключительно сложно было принять это мир. Но… — он помолчал, — …у меня не было выбора.
Впрочем, не суть… время здесь совершенно не имеет значения… Не так. Нужно начать сначала. Так вы поймете.
Я окончил физмат Киевского университета в те годы, когда Советский Союз еще не просто существовал на карте, но и заставлял мировую геополитику считаться с собой. Тогда… будущее казалось… предопределенным. Я хотел заниматься исследованиями в области квантовой физики… возможно, именно благодаря этим знаниям я не сошел с ума здесь. Вам, должно быть, покажется удивительным, что в советские, столь рациональные времена квантовая физика вообще принималась всерьез, но, поверьте мне, в нашей стране существовала очень серьезная школа, не уступающая, если не превосходящая по значимости западных конкурентов. Ландау… Гамов… К слову, именно Ландау ввел в квантовую механику понятие «матрицы плоскости». В его же «Курсе теоретической физики», написанном совместно с Лифшицем, математически доказывается правота теории квантовой механики.
Признаюсь, я грезил славой Ландау, гением Капицы. Мне хотелось прикоснуться к тем высотам, что доступны были только избранным. Я был так молод… Так глуп.
Но беспечность Хрущева породила монстров, пожирающих саму ткань Советского Союза. Мало-помалу оттепель переросла в гангрену. Вы молоды, и для вас крушение империи было, возможно, не столь… судьбоносным. Для нас, представителей старшего поколения, сросшихся судьбами со своей страной, оказаться в новых условиях зубастого, бесчеловечного мира, потеряв сбережения и уверенность в завтрашнем дне, было подобно апокалипсису.
Я бросил науку и устроился преподавателем физики в среднюю школу. Вскоре я совершенно оставил исследования, перестал интересоваться инновациями… Некоторое время я пытался интегрироваться в новую реальность, даже несколько раз съездил в Турцию «с товаром» — всяческой дребеденью, что надо было продать, и купить «кожу», но во мне не было того, что нынче называют предпринимательской жилкой, и все начинания оказались напрасными. Моя жена… Да, конечно, я был женат и у нас была замечательная дочь. В то время ей исполнилось 14 лет, и она близко к сердцу воспринимала мое эмоциональное состояние. Мою депрессию, выражаясь современно. Психоаналитиков не было. Ходить к психологу по поводу и без повода считалось не просто неприемлемым. Такое поведение показалось бы абсурдным. Сейчас, я понимаю, что буде я, наплевав на предрассудки, обратился за квалифицированной помощью… черт возьми, ведь были же психологи, и неплохие, скажу я вам, быть может, все пошло бы иначе. Но мне было не до того.
