Рассказал о снах, в которых не видел своего лица.
И о луне.
— Я… до сих пор не могу вспомнить ничего из того, что случилось со мной на протяжении последних десяти лет, — пробормотал он, — так, вспышки, обрывки и… эти сны… Но даже во сне я не вижу себя, словно все происходящее — фильм, не более того. Я не испытываю скорби, а ведь я видел, понимаете, своими собственными глазами видел, как погибла моя семья! Я… не помню их… Они чужие мне. Не помню своей собственной семьи… работы, дома. Как мутное пятно перед глазами.
Я уже и не знаю, во что верить. За последние несколько дней со мной произошло столько всего, что расскажи я об этом любому… да дилетанту от психиатрии, и меня тотчас же упрятали бы в психушку без права переписки. Я грешил на травму… но я не помню травмы. Не помню, травили ли меня или просто дали чем тяжелым по башке. А если и так — почему они ничего не взяли? У меня кошелек, вот, глядите, полный денег. Кредитки тут… и ни одной фотографии, черт! В любом мало-мальски уважающем себя кино герой находит фотографии…
И потом, здесь творится такое… Это не может происходить! Тут… даже воздух неправильный. Люди… как марионетки. Я уже не знаю, чему верить. Все, что мне нужно, это убраться отсюда ко всем чертям!
Он замолчал.
— Отсюда… нельзя уйти, Андрюша, — тихо произнес Кольцов, — во всяком случае, просто так, — он осторожно подбирал слова, — поверьте, мне… нам очень жаль вас. То, что произошло с вами, с вашей семьей… ужасно. И быть может, и к лучшему, что вы не помните своих… родных. Но, уверяю, вы вспомните все. И боль придет. А пока… у нас с вами несколько иные задачи.
Здесь все по-другому. Тут как в песне: «Рыба проходит сквозь клеть»[7]. Воздух другой. И время течет иначе. Но… — он посмотрел Андрею прямо в глаза, — как бы вам этого ни хотелось, Андрей — вы не спите. Не бредите. Не умерли. Вы… видели монстров. Они столь же реальны, что и мы с вами.
— Но как же…
— Я поясню. Постараюсь. Пояснить. А вам придется поверить.
— Поначалу это невозможно, — тяжело произнес Громов, — но у вас просто нет выхода, друг мой. Мы все через это прошли.
— И вот, мы здесь, — улыбнулся Кольцов.
Андрей почувствовал, как недавно проглоченная пища тяжело ворочается в желудке. Его мутило.
— Что это за место?
— О! — рассмеялся Громов, — это очень странное место.
3
— Как можно рассказать о невозможном? — начал Кольцов серьезно, без тени улыбки, разглядывая свой стакан на свет, — как заставить слушателя поверить в то, что в принципе выглядит неуместно даже в научно-фантастическом романе?
