Проходя мимо кучи мусора, он с омерзением отметил, что прямо в центре ее, там, где влажное месиво сгнило настолько, что невозможно было разобрать, что оно представляло из себя изначально, копошатся черные, взъерошенные крысы. Почуяв приближение человека, одна из них, та, что была ближе к нему, ощерилась и воинственно зарычала.
Андрей и виду не подал. Что ему рычащие крысы в городе, не ведающем зеркал? В городе, в котором забивают людей как скот на бойне, и все, включая председателя горсовета, или мэра, или черт его знает кого, об этом знают.
Подумав, он оглянулся и, оскалив зубы, издал низкое горловое рычанье. Крыса не сдвинулась с места, пожирая его маленькими красными глазками. Ее крошечный черный нос находился в постоянном движенье. Только сейчас он заметил, что зверек был болен: шерсть — вся в розовых влажных проплешинах; хвост полуобгрызен.
Приложив руку козырьком, Андрей увидел, как далеко-далеко дорога упирается в большое административное здание — судя по всему, железнодорожный вокзал. Портье все же слукавил — идти придется дольше и дальше, под пронизывающим насквозь ледяным ветром.
Он огляделся по сторонам. Справа в бесконечность уходила дикая степь, поросшая сухой редкой травой. Тут и там торчали одинокие высохшие сорняки — часовые, охраняющие горизонт.
Слева пейзаж оживляли какие-то полуразрушенные постройки, судя по всему, доставшиеся городу в наследство с допотопных времен. Некоторые здания были почти сравнены с землей; у иных уцелели фасады, что провожали его слепыми оконными проемами. Попадались и почти нетронутые распадом дома. Впрочем, и у этих то здесь, то там отваливались целые куски; стены зияли проемами без стекол; зловеще хлопали двери черных, как пасть злого пса, подъездов. У обочины дороги в изобилии валялся мусор, состоящий из дикого конгломерата отколовшихся камней, кусков черепицы и разнообразных отходов человеческой жизнедеятельности. Кое-где стояли на кирпичах остовы сгнивших до почти неузнаваемого состояния машин; прислоненный к стене одного из зданий ржавел велосипед «Мишка» с дополнительными колесами. Прямо на разделительной полосе мертво лежала перевернутая детская коляска. Ее колеса дерзко подпирали падающее серое небо.
Идти было тяжело. Ветер приносил с собой не только холод, но и запах смрадной гари; так пахнет горелый пластик. То и дело ему приходилось уворачиваться от пыли, летевшей прямо в лицо.
За все время мимо не проехал ни один автомобиль.
