— Я пойду, — буркнул он. Есть расхотелось совершенно. — Мне если на вокзал, то в какую сторону идти?
— Вам надо идти вниз по коридору и направо, направо, — забубнил портье, словно и не услышав последний вопрос. — Там такие стеклянные двери и собственно ресторан. Вы все же покушайте перед дорогой. Путь неблизкий, — он закатил глаза.
— Уговорили. Сколько за завтрак?
— Все включено, как в Турции! — затараторил портье, — поспешите! Вы поздно встали, и все столики скорее всего уже заняты. К нам порой из центра приезжают важные гости на завтрак, обед и полдник… — он замолчал и, потеряв всяческий интерес к Андрею, принялся что-то спешно чиркать в книге.
Андрей постоял немного перед клерком, чувствуя себя по меньшей мере глупо, но тот не обращал на него внимания. Пожав печами, он пошел в сторону коридора, все еще полагая, что ему не стоит рисковать здоровьем и пробовать здешнюю стряпню. Однако желудок упрямо давал о себе знать короткими и сильными спазмами.
Так, споря с самим собой, Андрей, очутился перед двойными дверьми с большими витражными стеклами, одно из которых по диагонали пересекала глубокая, как горное ущелье, трещина с капиллярным рисунком микротрещин, расходящихся от нее во все стороны. Над дверьми криво висела золотая табличка: «Ресторан-бар Везувий». Везувий, значит… Хорошо, что не айсберг. Андрей криво ухмыльнулся и вошел в зал.
Почти все пространство большой светлой комнаты было занято столами, покрытыми белыми, но не очень чистыми скатертями. Прямо у входа находилась длинная и совершенно пустая барная стойка — на зеркальных полках стоял одинокий робот, сделанный из пустых сигаретных пачек, да змейка-головоломка.
В глубине ресторана, за столом у окна, скучал единственный посетитель — пожилой мужчина в пальто и шляпе. Он, казалось, не заметил Андрея, углубившись в чтение пожелтевшей газеты.
Под потолком, несмотря на дневной свет, льющийся сквозь окна, ярко горело несколько неуместных хрустальных люстр, висевших так низко, что пройди Андрей под одной из них, — обязательно задел бы макушкой.
На фотообоях, украшавших всю противоположную стену, было изображено оленье семейство на отдыхе. Огромный самец смотрел прямо в камеру — фотография была настолько детальной, что Андрей видел каждый волосок на его морде. Самка лежала поодаль. Неподалеку пасся малыш. С тупым удивлением Андрей отметил, что у детеныша сломана задняя нога: она была вывернута под неестественным углом; из кожи торчала почерневшая кость.
