Но существует и другое «почему», которое жгло и мучило мою семью и всех остальных, у которых случилось внезапное горе. Господи, за что я так жестоко наказан? Почему именно я? Вот именно на это «почему» пытается ответить Харольд Кушнер в книге, ставшей бестселлером.
Вопросы: «Почему это случилось со мной? Что я сделал, чтобы заслужить это?» бессмысленны. Задайтесь вопросом: «Теперь, когда это произошло, что мне делать?»>[54].
Бог не создает трагедий и не предотвращает их. Он вдохновляет людей на то, чтобы помочь друг другу, дает силы и терпение преодолеть беду. «Мы любим Бога не из-за того, что он совершенен. Мы любим Его не за то, что Он защищает нас от зла и не позволяет ничему плохому случиться с нами. Мы любим Его не из страха или из-за того, что Он нас накажет, если мы повернемся к Нему спиной. Мы любим Его потому, что он Бог, потому что Он создатель всего прекрасного и миропорядка, источник силы, надежды и мужества в нас; и надежда, и сила, и мужество тех, кто помогает нам во время беды. Мы любим Его, потому что Он лучшая часть нас и нашего мира. Это и значит любовь. Любовь – не восхищение перед совершенством, но приятие несовершенного человека с его несовершенством, потому что любовь и приятие делают его лучше и сильнее».
Нельзя найти ответ, то есть объяснить, почему плохие вещи случаются с хорошими людьми. Но если понимать ответ как действие, то такой ответ существует: надо «простить мир за его несовершенство, простить Бога за то, что Он не создал лучший мир, и продолжать жить, несмотря ни на что»>[55].
Часть третья
Из тьмы – к свету!
Что происходит после? Приказано – выжить!
Известно, что при аварийной ситуации в самолете инструкции для пассажиров гласят: в первую очередь наденьте кислородную маску на себя, а потом помогайте другим. То же самое касается и людей, потерявших близких. У американцев есть выражение One step at a time, что означает «шаг за шагом». Когда на нас обрушилось горе, то мы понимали: немедленного или скорого «исцеления» нет и быть не может. Мы только в начале страшного пути осознания нашей утраты. Никто не сможет нам пообещать или авторитетно сказать, когда нам будет легче. Более того, почти все слова советов и утешений нам представлялись лишними, ранили нас. Моя мать не хотела, чтобы ей говорили: у вас еще осталась дочь и внучки. «Я сама знаю, кто у меня есть, мне не нужны напоминания», – говорила она мне. Для нашей семьи было жизненно важно проговаривать вслух свои переживания, делиться друг с другом, совместно осмыслять, что произошло и что можно или нельзя было сделать, чтобы предотвратить трагедию.
