Когда мы с Джуди возвращались, я испытывала смешанные чувства: смутный страх, печаль и счастье одновременно.
Гельмут меж тем переносил легкие вещи из трейлера в дом. Он присел на ступеньки, ведущие в фургон, опять приставив к носу кислородную трубку.
– Все в порядке? – спросила я.
– Да. А вы как? – он посмотрел на меня с подозрением: – Опять плакали?
– Да.
– Э-эх…
– Нет-нет. Это хорошо.
– Плакать хорошо?
– Да. Теперь я поняла.
– Что поняла?
– Все, – улыбнулась я.
– Все еще хотите умереть?
– Нет.
– Ха! – он улыбнулся и встал.
– Что будем делать сейчас?
– Если не затруднит, занесите в дом коробки с моими… м-м-м… бумагами.
– Конечно.
– В комнату Регины: вверху в конце коридора налево.
Я поднялась с первой коробкой по лестнице, вошла в комнату. Окно и ставни были уже открыты. Я поставила коробку на пол и огляделась: это был музей.
В маленькой комнате – может, восемь-девять метров – стояла деревянная кровать, в которую поместился бы и взрослый. Когда-то, видимо, белое постельное белье с цветочным рисунком пожелтело. Бабочки в энтомологических коробках на стенах были порядком изъедены, вероятно, молью: свои же сородичи погрызли. Но это я только предположила. Под окном, напротив двери, стоял маленький письменный стол, на котором лежала старая школьная тетрадь в линеечку, два цветных карандаша, деревянная линейка и книга. «Дети Гритли» – прочитала я на обложке. Мне смутно припоминалось, что бабушка мне однажды эту книгу читала и рассказывала, что сама читала ее еще в детстве.
Тканевый переплет скрипел, когда я, открыв книгу, перебирала пальцами страницы. Текст был выполнен еще тем старым шрифтом, который раньше использовался во всех книгах.
Я внезапно почувствовала себя подглядывающей, закрыла книгу и уже повернулась к выходу, но заметила в углу сачок. Это, наверное, был тот сачок для бабочек, который отец Гельмута подарил дочери незадолго до несчастного случая. Я взяла его в руки. В голове крутился вопрос: не чувствовал ли себя отец виновным в том, что произошло? Но что он мог сделать? Нелепость какая. Он всего лишь подарил своей дочери сачок для бабочек.
Внизу Гельмут уже вынес из машины походный столик и стулья, чтобы я могла пробраться к коробкам. В общей сложности я перенесла в дом тридцать две коробки, а потом еще чемодан и дорожную сумку.
– Сейчас будем ужинать, – бросил Гельмут коротко, когда мы закрыли трейлер.
– Сейчас? Еще пяти нет.
– Вы не проголодались?
Я даже очень проголодалась.
