– Эм-м, да, привет, да, спасибо. Мы здесь проездом, – выдавил Гельмут.
Потом Эрнст обратил внимание на меня.
– А вы будете…
– Я… – начала я.
– Она за Джуди присматривала. Я ее сейчас везу домой.
– О, ты молодец, старик!
Эрнст собрался было двинуться в мою сторону, но Джуди с рычанием встала между нами и спасла меня от сердечных приветствий. Мужчина хотел уговорить нас остаться на пикник с его друзьями, но Гельмут отшил его мягко, но уверенно, и просто вытолкнул меня с лужайки на тропинку.
– Это был Эрнст, – сказал Гельмут.
– Ясно.
– М-да. И клуб нудистов из Бад-Вильдунген.
– Кто-кто?.. Вы что, членом клуба были?
– Глупости. Эрнст был моим соседом, но это было давно, лет сорок назад. С тех пор мы практически не поддерживаем связь. Наши сыновья дружили.
– У вас есть сын? – спросила я и вспомнила фотографию мальчика в гостиной Гельмута.
Гельмут опять молчал, просто шагая дальше. Стена Гельмута. Похоже, она вырастала, как только кто-то начинал задавать слишком много вопросов.
– Мы у машины можем пообедать, – сказал он, когда мы вышли из леса.
Пока мы ели, сидя около трейлера на складных стульчиках, никто из нас не произнес ни слова. Я спрашивала себя, почему в гостиной не было фотографий мальчика, когда он уже вырос. Это был его сын, который, возможно, тоже умер? Или, может быть, Гельмут был разведен, и мать не позволяла им общаться? Я спрашивала себя, где сейчас мальчик. Может, он отдалился и дистанцировался от своего непростого упрямого папаши. Я взглянула на Гельмута: он смотрел на небо и жевал бутерброд с колбасой, в водянистых серых глазах отражались облака. Рука с бутербродом дрожала, и когда он заметил, что я это вижу, он положил хлеб на тарелку и спрятал руку в карман.
Большинство людей не представляют себе, как выглядит тонущий человек. Если это по-настоящему, а не в кино. В кино или по телевизору они всегда кричат, размахивают руками – брызги воды в разные стороны и много шума. В идеальном случае это видит спасатель, или прохожий, или еще кто-нибудь и бросается на помощь человеку. «Ух, еще бы немножко, и все», – думаешь тогда с облегчением, если ты зритель, и полагаешь, что теперь знаешь, как люди тонут. Но – нет. Не знаешь.
Тонет человек тихо. Это я знаю из разговоров с моим соседом, бывшим пловцом-спасателем. Когда человек действительно тонет, у него нет сил махать руками и кричать, он не способен к координации, иначе он, вполне возможно, и спасся бы. Тот, кто тонет, не шумит, не машет, не кричит, он так занят тем, чтобы удержаться на воде, что у него ни на что другое не остается сил. Одно неверное движение, и голова под водой. «Когда тонут дети, они тонут беззвучно», – рассказывал мне сосед. Страшные слова.
