Куда ехать, к кому обратиться? Тут же, направо, идет дорога в усадьбу Думиней. Ирма даже приходится дальней родственницей — дочь двоюродной сестры покойного мужа. Такая большая усадьба, разве там не найдется места для трех человек, лошади и коровы. Свои поля тоже близко, способнее было бы обрабатывать. В будущую весну, когда надо будет начать строить новый дом, не придется далеко бегать туда и обратно. Нельзя поверить, чтобы Думини отказали в приюте. Они часто жаловались, что построили слишком большие хоромы, зимой не натопишь, летом не проветришь, в зале и в угловой комнате всегда сыро. Вот и будет польза от того, что в доме прибавится жильцов, наконец просохнут стены и выведется плесень.
— Володя, сынок, заверни лошадь вон на эту дорогу, — показала она.
Мальчик понял и, увидев за фруктовым садом дымящуюся трубу, спросил:
— Это, тетенька, твой дом?
— Там мы будем жить, пока не построим себе нового дома, — бодро и уверенно ответила женщина.
Из ворот выбежала собака и с лаем бросилась навстречу.
— Кранц, Кранц! — позвала Балдиниете, и собака смущенно завиляла хвостом. Из кухни распространялся запах горячих блинов. Володя жадно потянул носом. «Бедняжка, кто знает, когда ел, — подумала Балдиниете. — Накормит Ирма ребятишек блинами, и, быть может, не станут сегодня спрашивать о своей матери».
Когда во дворе загрохотала телега и раздалось Володино громкое «тпрр», из кухни вышла хозяйка, поспешно вытирая фартуком руки. Узнав родственницу и соседку, она состроила радостное лицо и даже воскликнула: «Ах, и ты дома!» — но затем, наверное, вспомнив, что у Балдиниете дома больше нет, и угадав ее намерение, — куда же деваться погорелице, — сразу стала серьезной и неловко замолчала.
— Было бы хорошо, если бы мы, как ты говоришь, нашли себе здесь дом, — ухватилась Балдиниете за слова Ирмы.
— А это что за мальчики? — притворяясь, что не поняла, спросила Думиниете.
— Это мои сыновья, — Балдиниете погладила русую головку Володи и нежно посмотрела на Ваню, который, согревшись у нее на коленях, спал.
— Словно бы на русских похожи? — Ирма недоверчиво, со скрытой неприязнью, разглядывала ребят.
Балдиниете отослала Володю в садик, посмотреть на цветы, и, отозвав Ирму в сторонку, шепотом рассказала, что родители детей убиты и она взяла мальчиков к себе.
— Дети еще не знают об ужасном несчастье, — закончила она. — Пусть сперва привыкнут ко мне, а до тех пор от них как-нибудь скрою. Ах, какие же чудовища эти немцы, Алму Лидум убили, дочку Пакалнов… И теперь вот этих — я не догадалась спросить у мальчика, как его фамилия.
