Блейз принесла на большом серебряном подносе завтрак: овсянка, яйца и тосты. Я ее поблагодарила, но она не произнесла ни слова и лишь крепче стиснула зубы. Пока старшие дети завтракали, я кормила Чарли, периодически вытирая его пухлый подбородок салфеткой. На давно не стиранной скатерти повсюду виднелись застарелые пятна от супов и жира. Почувствовав неприятный душок, я отправилась на поиски его источника к буфету. Между буфетом и стеной оказался тайник сгнившей еды. Саул, красный как рак, признался, что няня Нэнгл заставляла его есть всякие невкусные вещи, которые и попадали в тайник: в основном рыба, заливное и язык. Поскольку старая няня видела плохо, Саул просто отходил в дальний угол комнаты якобы за каким-то делом и выкладывал еду из кармана.
Я раздобыла ведро, собрала рыбные кости, шкурку от бекона, внушительное количество вареной капусты и, спустившись на кухню, выбросила в помойку. В холле я увидела Тильду, горничную, которая шла навстречу. Пухлая, внешне похожая на немку, с волосами медового цвета, уложенными в привлекательные локоны, она подсказала, где можно найти все необходимое, и отправилась дальше стирать пыль. Комната, где завтракал хозяин, пустовала, малиновая скатерть была очищена от крошек.
Я поспешила обратно в детскую, дабы завершить утренние дела: протереть пыль, подмести в комнатах, отскрести от грязи камин, который не чистили и не зажигали несколько месяцев. Дети наблюдали за мной с любопытством, им это было в новинку, а потом, словно зачарованные, смотрели, как я переодевалась из формы для уборки в бежевое повседневное платье. Я заявила, что подглядывать неприлично, и у них хватило воспитанности отвернуться.
Я полагала, что миссис Ингланд захочет увидеть детей после завтрака, но этим утром нас никто не побеспокоил, и в девять часов Саул отправился вниз на занятие. Я уложила Чарли спать и принялась смахивать пыль с книжных полок.
– Ваша матушка приходит в детскую? – спросила я у девочек.
– Иногда, – подала голос Декка.
– Никогда, – заявила Милли.
– Нет, Милли, она приходит. Иногда. Например, когда у кого-нибудь из нас день рождения, – настаивала Декка.
Я ощутила симпатию к этой девочке.
– А у вас двоих нет занятий?
– Нет.
– Папа учил нас читать и писать.
Я заметила, что Декка говорит в прошедшем времени. Жизнь для девочек в семействе Ингландов складывалась не так, как у меня и Элси. Для нас с сестрой образование стало воротами или даже мостом, ведущим с одного берега на другой. Вспомнилась фраза мистера Ингланда: «Девушки вроде вас». Я не сказала ему, что не нуждаюсь в свободных вечерах и выходных, не желаю приходить домой на обед и ночевать в собственной кровати. В свободное время мои мысли могли унестись слишком далеко, а этого я никак допустить не могла.
