Я раздвинула шторы, подняла жалюзи и распахнула окно.
Заметив, что мальчик сел в кровати, я представилась:
– Я няня Мэй.
– Вы не похожи на няню, – удивился он. – Вы слишком молодая.
– Что ж, я действительно няня, и более того, именно ваша. Как тебя зовут?
– Саул.
– Рада знакомству, мастер Саул.
Я повернулась к остальным.
– Малыша зовут Чарли, – сообщила старшая девочка. – А это Милли. Я Ребекка, но все зовут меня Декка.
– Няня Нэнгл не звала, – возразил Саул. – Она говорила, что прозвища для рабочих.
– Я только смотрела на ваши вещи, – оправдывалась Милли. – Я ничего не своровала.
– Надеюсь, – улыбнулась я. – Смотреть можно. Только сначала следует спросить позволения.
Милли смиренно убрала руки за спину.
– Я говорила ей не подходить, – сказала Декка.
Мой взгляд на мгновение задержался на ней. Я будто смотрела на себя в детстве. У нас обеих были длинные темные волосы. А потом я сообразила, что Дэкка на год младше Элси. У Декки отцовские глаза, в ней чувствовались серьезность и ответственность за младших детей. Декка положила братика себе на колени, и он весело загукал. Я взяла младенца на руки.
– И сколько же Чарли?
– В прошлом месяце ему исполнился годик.
Малыш прижал пальчики к моему рту, и я сделала вид, будто кусаюсь, чем развеселила детей. Чарли оказался очаровательно пухленьким, розовощеким младенцем с золотистыми кудряшками.
– Няня Нэнгл умерла вон в той кровати, – заявил Саул. – Мы проснулись, а она уже труп.
– Достаточно, – твердо проговорила я, заметив переживания Милли.
– Няня Нэнгл еще отца воспитывала. Она была очень старая, – пояснила Декка.
– Она была толстая, и от нее вечно воняло капустой! – крикнула Милли, прыгая на кровати.
– Не стоит так говорить.
– И все время спала! – не унималась Милли. – Она не просыпалась, даже когда я орала ей в ухо! А потом ее увезли на черной карете.
– Думаю, няня Нэнгл очень устала столько лет работать няней.
– А вы спите, няня Мэй? – поинтересовалась Милли.
– Да, конечно. Я проснулась пораньше, чтобы успеть все приготовить.
– Мы не слышали, как вы появились. Вы храпите?
– Юные барышни не должны задавать подобные вопросы.
– А вы умеете играть в бабки? – спросил Саул.
– Да, хотя предпочитаю настольные игры.
– А в шашки?
– Да. Ну ладно, хватит болтать. Декка, покажи, пожалуйста, где ваши вещи, и я помогу всем одеться.
Утро пронеслось головокружительным вихрем. Я умыла и одела детей, попутно заметив, что вещи сидят на них плохо и нуждаются в подгонке по размеру. Нижние юбки девочек требовалось удлинить, как и шорты Саула, из которых торчали его белые бедра, и всем поголовно, кроме Чарли, была нужна новая обувь. Я спросила про инвалидное кресло, и Саул ответил, что это его. Мальчик страдал от астмы и пользовался креслом после приступов. Обе комнаты отличались обилием пыли и плохой вентиляцией. В игровой комнате оконная створка на дюйм не доходила до рамы, и я сделала себе мысленную пометку обязательно разобраться с этим.
