.
Сразу после появления Иностранцева научные занятия в кабинете прекращались. «Начиналась болтовня, рассказывание Иностранцевым анекдотов, из которых минимальное количество можно было рассказать при женщине, некоторую долю можно было, по Иностранцеву, поведать одной знаменитой актрисе, а большинство – только при мужчинах. Эта болтовня, не говоря о том, что мешала работе, и сама по себе раздражала. Ходили от стола к столу и рассказывали анекдоты. Поэтому я воздерживался от таких переходов. С другой стороны, в результате этого образовывался сбор у моего стола», – писал Андрусов[113].
В его воспоминаниях есть любопытная история.
Однажды на бале-маскараде Иностранцев якобы «рыскал повсюду и ухаживал за всеми хорошенькими». Особенно напористо, даже жестоко, приглашал отужинать стройную девицу в маске. Вдруг оказалось, что «девица» – это студент. Над Иностранцевым стали потешаться, говорили, что он даже мальчика от девочки отличить не может. «Александр Александрович был страшно чувствителен ко всему, что касалось его, надулся до невозможного и примирение состоялось очень не скоро», – вспоминал Андрусов.
Есть соблазн увидеть в неузнанном студенте Амалицкого и посчитать, что именно эта история стала поводом для написания портрета в женской одежде. Увы, история с Иностранцевым произошла примерно в 1885 году, а картина Репина датирована 1867 годом: слишком большая разница. Да и Амалицкий во время работы в кабинете носил приличную бороду. При всём желании его трудно было принять за барышню.
Видимо, на старинных маскарадах неразберихи с юношами и девушками случались часто, а Иностранцев обознался точно так же, как двадцатью годами раньше обознался другой педагог.
Научная работа Амалицкого шла точно по графику, он вообще отличался редкой пунктуальностью. Летние месяцы он проводил в поле, собирая пермские окаменелости и производя геологические наблюдения, зимой изучал найденные материалы.
Параллельно разбирал коллекцию Эйхвальда и ещё работал – сначала в канцелярии при Военном Совете Комиссии по устройству казарм, затем в Министерстве внутренних дел младшим помощником делопроизводителя медицинского департамента[114].
Отдыхать тоже успевал. Сохранилось его письмо Левинсон-Лессингу, отправленное примерно в 1885 году с Украины.
Нигде я не видал столько красивых девок, как здесь, в стране «Деканьки» (от нас она в 15 верстах), и не только красивых, но можно сказать, красавиц, даже полных поэзии, ибо они удивительно отзывчивый народ к природе и живут поэтическими образами. Я в восторге от этого народа… Но чистота нравов… чтоб ей кисло!!!
