Наш гусарский полк вместе с полком конных гвардейских стрелков квартировал в Фонтенебло, где находился и Наполеон. Эрцгерцоги, курфюрсты и принцы толпились около Наполеона, как собаки около хозяина, ожидая подачек. На улицах немецкую речь можно было услыхать чаще французской. Оно и понятно. Те, кто нам помогал, явились попрошайничать, а те, кто был против нас, пришли умолять о пощаде и прощении.
Наш маленький корсиканец с бледным лицом и холодными серыми глазами ездил ежедневно на охоту, молчаливый и задумчивый. За ним следовала вся компания иноземцев, ожидавшая, не обронит ли он какое-нибудь слово. Иногда Наполеону приходила охота пошутить над этими людьми. Одному он давал королевство в сто квадратных миль, у другого отнимал такое же королевство, третьему он округлял границы какой-нибудь речкой, а у четвертого обрезал владения какой-нибудь горной цепью.
Он любил шутки, этот маленький артиллерист, которого мы штыками и саблями подняли на столь недосягаемую высоту. С нами он был всегда вежлив. Он помнил, от кого получил власть. Мы также помнили об этом и вели себя соответствующим образом. Все мы были одинакового мнения на этот счет. Никто не оспаривал, что Наполеон был первым полководцем в мире, но мы не забывали и того, что никто не имел подчиненными таких крупных людей, как мы.
Однажды я сидел у себя на квартире и играл в карты с приятелями. Вдруг отворяется дверь и входит наш полковник Ласалль. Мы, молодые офицеры, были прямо влюблены в Ласалля и старались во всем ему подражать. Многим из нас совсем не нравилось крепко ругаться, играть в кости и пьянствовать, но все занимались этим, только бы походить на полковника. Никто не хотел сообразить того, что император сделал Ласалля командиром всей легкой кавалерии вовсе не потому, что он любил пить и играть в кости.
Каждый из нас воображал, что станет сам Ласаллем, если будет подкручивать вверх усы, звенеть шпорами и волочить по камням мостовой саблю.
Когда Ласалль вошел к нам, мы поспешно встали с мест.
Полковник, похлопывая меня по плечу, сказал:
— Ну, мой мальчик, собирайтесь к четырем часам во дворец! Вас хочет видеть император!
При этих словах вся комната словно закружилась передо мной и, чтобы не упасть, я должен был опереться руками на стол.
— Как?! император! — воскликнул я.
Ласалль, видя мое изумление, улыбнулся и ответил:
— Ну, да, император.
— Но ведь император не знает даже о моем существовании. Как же это он вдруг послал вас за мной?
