Хотя Мелиссе пришлось отказаться от возможности заботиться о своем ребенке, по решению суда ей все же был предоставлен шанс вынести урок из своего опыта, чтобы не допустить разлуки с двумя ее детьми. Я направила ее в местное отделение клинической психологии. Несмотря на то что первоначально она посещала предложенные ей встречи, на позднем сроке беременности она сочла участие в них физически трудным и после первых четырех сеансов решила, что не хочет продолжать лечение. Она охарактеризовала сессии как полезные и сказала, что вернется после рождения ребенка. Женщина-психолог, предложившая ей терапию, интерпретировала уход Мелиссы из терапии как проявление того, насколько болезненно ей было решать проблемы, связанные с пережитым ею самой в детстве жестоким насилием. Избежать столкновения с печальными аспектами своего прошлого оказалось в той ситуации, в которой Мелисса находилась на тот момент, самым безопасным для нее вариантом выбора.
Казалось, что из-за интенсивности травматических переживаний Мелиссе было проще принять свое бедственное положение, а не обсуждать его вербально. Она была слишком напугана, чтобы заниматься терапевтической работой, а также недопонимала того, в какой степени социальные службы могли принять участие в ее психологической работе, и чувствовала, что ее принуждают пройти через болезненную и довольно агрессивную терапию. Было очевидно, что процесс прояснения и подробного описания воспоминаний о пережитых ею в прошлом травматических событиях станет пугающей задачей, которую Мелисса не готова была взять на себя. В каком-то смысле она находила свое молчание успокаивающим и не хотела от него отказываться. Я надеялась, что однажды она почувствует готовность встретиться лицом к лицу со своими страшными воспоминаниями и обезвредить их разрушительное влияние. Учитывая историю насилия, пережитого Мелиссой, трудности в самовыражении, с которыми она сталкивалась, и ее зависимость от диссоциации как защитного механизма не были удивительны. Чувство беспомощности, которое возникало в моменты затруднений с тем, чтобы повлиять на окружение и настоять на своем, казалось, ясно выражало влияние ее травматизации, как в детстве, так и в ее недавних полных насилия отношениях.
К сожалению, Мелисса застряла в полных насилия отношениях с отцом Итана и обнаружила, что буквально «приклеилась» к нему, и что она все больше и больше находила себя неготовой его покинуть. Ее отказ покинуть своего партнера был признан свидетельством ее «неспособности защитить» своего ребенка, а ее соучастие в насилии в значительной степени стало почти неизбежным следствием ее ранней травматизации и бессознательного выбора партнера, подобного тому, что когда-то выбрала для себя ее мать. Социальные работники в недостаточной степени признают, что женщинам, ставшим жертвами насилия в семье, часто бывает трудно покинуть текущую ситуацию и что у них очень мало уверенности в своих силах, — независимая жизнь представляет для них угрожающую перспективу, они предпринимают безуспешные попытки жить самостоятельно, но впоследствии убегают обратно в отношения, наполненные насилием.
