Хоть ногу он еще и подволакивал, весь вид молодого аристократа выдавал готовность сражаться.
- Мы потеряли четыре тысячи человек, - сообщил Бофор, - В основном ополчение. Орудия в Миссена-Лиман уничтожены, как вы и приказали.
- Потери противника? – голос Тэрла остался ровным. Неясно, было ему жаль потерять восьмую часть своей армии, или же он был доволен тем, что не потерял больше.
- Сложно оценить точно. Но мы потопили одиннадцать кораблей. Принимая во внимание их размер… Может быть, до десяти тысяч.
- Размен не в нашу пользу, - отчеканил Тэрл.
Что ж, объективно он был прав. Численное преимущество армии Халифата было куда больше, чем три к одному. И все же, Лану злило, что он так запросто обесценил жертвы при обороне гавани.
Однако глупо было спорить с командиром при его подчиненных. Ни один военный не позволил бы такого… И был бы прав: в военной среде авторитет строится на силе, а сила того, кто позволяет оспаривать свои решения, вызывает очень большие сомнения.
Поэтому чародейка просто отвернулась от гвардейца и отошла к маркизу.
- Как ваше здоровье? – постаралась она выдать личный интерес за профессиональный.
- Вашими трудами, - улыбнулся в ответ мужчина, - Как видите, я уже хожу без трости.
Что чародейке нравилось в Амброусе, так это то, что как бы ему ни было больно, он никогда не опускался до того, чтобы жалеть себя и жаловаться на жизнь. Было в этом нечто… мужское, что ли. Некая подкупающая харизма, ощущение уверенности и безопасности.
- Я рада, - искренне ответила девушка, - О виновнике что-нибудь известно?
Маркиз быстро оглянулся на все еще беседовавших Тэрла, Бофора и Корбейна, рассредоточившихся по внутреннему двору солдат, а также с любопытством прислушивавшегося Элиаса.
- К сожалению, пока что совершенно никаких подвижек, - развел руками он.
Лана задумчиво кивнула. Намек она поняла.
- Кстати, наслышан о вашей победе в магическом поединке с колдуном Халифата, - вдруг сменил тему мужчина, - Я восхищен.
Впрочем, такая похвала девушку несильно порадовала. Может быть, потому что она никогда не считала себя воином и не стремилась к воинской славе. А может, потому что каждая мысль о той битве, о почти пятнадцати тысячах смертей, о страданиях морского существа, - вызывала у нее ужас и отвращение.
- Не стоит, - сдержанно ответила она, - Адепты обладают определенной силой, но они более ограничены, чем эжени. Тут нечем особенно гордиться.
Здесь она кривила душой, да и звучало это чересчур высокомерно. Но не могла она ни высказать свое настоящее отношение, ни принять похвалу за фактически участие в убийстве.
