.
Однако при всем при том религиозное чувство никогда не умирало в душе Пришвина. А осмысление трагических событий, обрушившихся на Россию и на него лично с августа 1914 г., только усиливало это чувство и проясняло его христианские контуры. При этом, однако, антиклерикальное настроение не спешило уходить. Оно прочно впиталось в менталитет писателя. Вот запись в дневнике за неделю до Октябрьского переворота: «Не знаю, как называется тот Бог, с которым я, оказывается, всю свою жизнь советовался, к которому прибегал, который вел меня…»[154]. Пришвин в последние годы императорской России работал как полевой этнограф и «сектовед», использующий художественный метод. И здесь он близко подошел к тому отношению к религиозности, который практиковал как философ и психолог Джемс, с работами которого он познакомился позже, в начале 20-х годов.
Казалось бы, Дурылин, православный интеллектуал, историк церкви, философ, близкий к кругу новых московских славянофилов, объединенных вокруг книгоиздательства «Путь», подытожит свои впечатления от поездки к Светлому озеру исключительно в категориях богословия, по-ученому, по-книжному. Но так ли это у него? Вот и чуткий к поэтическому слову Пришвин заметил, насколько дурылинская речь искренна и талантлива с художественной точки зрения. Приведем тому пример и послушаем вывод, сделанный Дурылиным из его путешествия к святому озеру, сопоставимый по содержанию с приведенным нами выше заключением Пришвина в конце его очерка «Светлое озеро». Дурылин записывает речь одного мужика на поросшем лесом бугре над озером, которую он слышал ночью. Намекая на строительство храма библейским Соломоном, паломник призывает своих слушателей: «Обточим каждый в доме своем камень души своей – и после соединим камни без шуму, и построим новый храм в мире и тишине, по-братски, по-хорошему». Казалось бы, прекрасный замысел! Но вот дурылинское сомнение, а точнее, возражение на этот завлекательный проект: «Что если камни, обточенные в разъединении, каждый отдельно, в доме своем, разными руками и с разным прилежанием, без надзора Архитектора, что если они выйдут столь различными, кривыми и разномерными, что окажутся непригодными для постройки храма, и отвергнет их Архитектор? Пропадут даром труды, и вместо храма будет куча отесанных камней»[155]. Удивительно поэтическим образом передает Дурылин, этот вроде бы книжник-теоретик, свои впечатления, художественностью слова «резонируя» со своим идейным антиподом!
