.
А вот шопенгауэровская картина мира увлекала, воспламеняла воображение так, что и сам начинал смотреть на мир по-шопенгауэровски, но собственными глазами, самостоятельно. Помнится, мы с другом, любителем, как и я, философии, гуляя по Крымским горам, искали в очертаниях причудливых скал, в фигурах их выветривания то Шопенгауэра, то Ницше. И находили. Но Гуссерля мы там, на Кара-Даге, не искали и не встречали. Имени его не произносили. Задним числом я понимаю, что для меня лично философия всегда была продуктивной лишь в том случае, если дружила с художественным, эстетическим началом. А оно, кстати, невозможно без обычного языка, на котором перешептываются друзья, когда поверяют друг другу свои самые заветные мысли.
От русского писателя, точку зрения которого на философию мы самым кратким образом раскрыли, и собственных воспоминаний обратимся снова к шотландскому философу. Ридовская философия здравого смысла «перекликается» с установкой на доверие[77]. Мысль всегда проходит через распутье: идти ли ей в познании снизу, аналитически выявляя самые низшие по рангу элементы сущего и сводя к ним высшие, или же пытаться, напротив, верхним светом бытия, доступного нашему духу непосредственно, освещать мир, тем самым познавать его и соответственно достигнутому знанию действовать? Иными словами, мы всегда стоим на распутье между подозрением и доверием как установками нашей воли и мышления.
В своей философии Томас Рид пришел к формулировке «инстинктивных начал» человеческого духа. Их следует понимать как некие базовые предрасположенности нашего менталитета. Обратим внимание на одно из таких начал, о котором пишет ученик Рида, его комментатор и биограф Дугалд Стюарт. Мы имеем в виду начала доверчивости и правдивости. Обратимся к первому из них – к началу доверия, противоположностью которого выступает подозрение. «Школа подозрения» (выражение Рикёра) включает, прежде всего, таких ее отцов-основателей, как Ницше с его генеалогией морали, Фрейда с его психоанализом и Маркса с его историческим материализмом. В эпоху, предшествовавшую этим корифеям «подозрения», в связи с выдвинутым Томасом Ридом принципом доверия (и доверчивости) спорил Джозеф Пристли, о чем рассказывает нам Дугалд Стюарт. Ключевым пунктом в аргументации Пристли является вопрос о «причине доверия»[78]. В чем причина доверия как установки нашего духа? Чтобы понять столкнувшиеся между собой позиции Пристли и Рида по этому вопросу, лучше всего процитировать самого основоположника философии здравого смысла, цитируемого Пристли и затем, повторно, Стюартом: «Если бы доверчивость была, – пишет Рид, – следствием рассуждения и опыта, она бы росла и усиливалась по мере приращения рассуждений и опыта. Если же это дар природы, то сильнее всего она должна быть в детстве, а опыт должен делать ее все более ограниченной и узкой; и самый поверхностный взгляд на человеческую жизнь показывает, что причиной доверчивости является последнее, а не первое»
