Может быть, к тому времени, когда зверь вышел на тропу, запах бензина уже разошелся, исчез, и зверь не догадывался, что здесь побывали недавно люди и машина. Но все равно мне казалось странным, удивительным, как это рядом, по одной и той же тропе, почти в одно и то же время рыбаки на мотоциклах едут к лесным озерам и ходят осторожные звери, рыси?.. А может быть, здесь рыси давно привыкли к такому соседству и даже видели совсем рядом с тропой в кустах новенькие мотоциклы в ярких солнечных зайчиках? Может быть, эти веселые зайчики даже нравились зверю — кто знает… Ведь Карелия — это не Архангельск и даже не Вологда. Карельские леса, да еще недалеко от города, казались мне после заонежской тайги чуть ли не парком, правда настоящим, таежным, с птицей и зверем, но все-таки парком с хорошими, по северным понятиям, сухими дорогами.
Рысь шла по тропе долго, потом свернула влево и пошла берегом ручья по кустам, я же свернул вправо, к озеру.
Озеро открылось сразу за березками, открылось неожиданно и совсем не так, как зимой. Это была уютная, в невысоких лесных берегах, светлая лесная ламбушка. Там, где кончалась вода, лесные берега сходились над узкой глухой болотинкой. В такие дальние уголки лесных озер я всегда любил забираться, любил ступать по шаткому сырому мху болотца и так, оставив позади воду и еще не встретив лес, стоять среди редких, кривеньких, но очень светлых рядом с темной тайгой болотных сосенок, стоять и слушать воду и лес.
В таких глухих уголках лесных озер всегда водились большие щуки. Выловить этих щук можно было только на жерлицу. Я вырубал длинный шест, привязывал к концу шеста прочную снасть и старался как можно ближе подойти к краю шаткого наплавного берега. Когда к воде можно было подобраться и опустить у края торфяного ковра-плавуна снасть, то щуки обязательно попадались на крючок.
Кол дергался, качался и я, проваливаясь и пачкаясь в торфяной каше, торопился к колу и долго вытаскивал из воды тяжелую рыбину. Щука, схватив насадку-живца, обычно тут же уходила под плавающий берег, упиралась, кидалась из стороны в сторону где-то у тебя под ногами, под тонким торфяным ковром и никак не желала выходить на чистую воду. Здесь, под плавающим берегом, щуки, наверное, и жили и были поэтому какого-то грязно-коричневого цвета.
Я шел по сухому берегу Долгой ламбы в дальний глухой уголок озера. Вода озера была слева. Собака бежала впереди по хорошо намеченной тропке, потом вдруг свернула вправо, и я услышал по правую от себя руку плеск воды…
