Карельская тропка | страница 47
С лосем я встретился на той же самой болотинке за Долгой ламбой, где мы часто собирали клюкву. Жена пойти за ягодой не смогла, и я отправился один. Присел за кочку, рвал клюкву и не заметил, как на болото вышел лось.
Сухое моховое болото не чавкало под копытами лесного быка, и он подошел к той самой кочке, за которой я сидел. Я поднял голову и почти рядом увидел горбатую морду лося. Я не испугался, но удивиться удивился, как это чуткий лесной зверь не заметил на своем пути человека… А тем временем рогатый лесной бык тоже пришел в себя и, круто повернувшись на задних ногах, кинулся в сосняк, ломая подвернувшиеся ему деревца.
На треск и шум откуда-то выкатил мой пес, все сразу уразумел и ринулся за лосем. И долго потом по-над берегом озера слышал я настырный лай своей собаки, которая старалась задержать непрошеного гостя.
Лай собаки и треск кустов под ногами лося мне скоро надоели, и я отозвал собаку. Пес вернулся, правда, не сразу, сел рядом и, высунув красный язык, послушно наблюдал, как я собираю ягоды. Но это занятие мой быстрый охотничий пес, видимо, считал недостойным для отважных лесных скитальцев, а потому снова незаметно сбежал от меня в лес на охоту.
Устав ползать по болоту на корточках, я порой начинал соглашаться со своим псом, но прощать ему постоянные измены не собирался и по пути к дому не раз объяснял ему, что к любому делу, даже к такому определенно женскому, как ягода, мы охотники, должны относиться по крайней мере честно…
ГРИБЫ
Какие только страсти и увлечения не приходили ко мне: я ловил птиц и разводил рыбок, возился с охотничьими собаками, выращивал зимой на окне огурцы, плел рыбацкие сети, искал камни, разводил кроликов и, конечно, собирал грибы. Многие находившие на меня страсти оставляли о себе добрую память, приносили новые знания, знакомили с новыми местами и новыми людьми и покидали меня когда на время, а когда и навсегда, и только три страсти, три спутника и друга — удочки, охотничий пес и корзинка для грибов — вечно живут со мной, вечно оказываются рядом, куда бы ни заносили меня мои беспокойные тропы…
Я люблю ловить рыбу, люблю забыться над поплавком, смотреть на листья кувшинок, на белые цветы лилий и под этими широкими листьями, под этими белыми цветами угадывать неглубокое дно тихой речной заводи.
Я люблю ружейную охоту, люблю собак и верное ружье. Ружья и собаки пришли ко мне еще тогда, когда охота была тише и неторопливей и когда, войдя в лес с ружьем, ты сразу оставался один на один с лесными тайнами. Потом охота стала громче и беспокойней. По лесам бродили малограмотные стрелки с дорогими ружьями и выстрелами по бутылкам и квартальным столбам разносили вдребезги всю торжественность настоящей охоты-таинства.
