Небо светлело и начинало светиться на глазах. Этот ласковый, желанный свет чистоты и покоя, уже забывшийся за осенними гнилыми погодами, тянулся теперь к нашему острову.
На остров опустилась тишина. Белый, в чистом, глубоком снегу, остров поднимался над угомонившимся озером необычно высоко и легко. Дома, как и тогда, когда я первый раз увидел с горы деревушку, стояли под высокими белыми крышами, и в каждом доме от вечернего низкого солнца светились красными огоньками игрушечные оконца.
От дома к дому не было ни одного следа, ни одна птица не чертила крылом над крышами притихших домов, молчал лес, молчало озеро, будто перед свершением чего-то самого главного и очень торжественного…
А мокрый снег у крыльца уже схватывался сверху тонкими ледяными пленочками — мороз уже подступал к острову.
С вечера мороз вызвездил все небо над островом, вызвездил крупно и часто, а в ночь подступил к домам и ударил по мокрым, набухшим бревнам.
Стены трещали, дом вздрагивал, пугалась собака, а в лампе в ответ на каждый морозный выстрел беспокойно потрескивал фитиль.
Мороз не унимался до утра, а на утро озеро встало, затянулось новорожденным ледком, и только где-то далеко за мысом еще клубилась густым туманом последняя умирающая вода.
Рассвет пришел на остров холодными фиолетовыми и красными тонами, и лед озера засветился широкими полосами морозного огня. Розовыми и синими красками леденели схваченные морозом сугробы. И все опять молчало, но уже не торжественно, не в ожидании чуда, а сурово и глубоко, приняв неотвратимость долгой и глухой северной зимы.
Солнце теперь поднималось над лесом каждый день, и с каждым днем все крепче и крепче становился на озере лед.
Я уже выходил по льду к острову, что лежал напротив нашей деревушки, уже выбирался и чуть дальше за остров, но там лед еще качался и его можно было пробить ударом сапога.
Еще два-три, от силы четыре дня, и по озеру ляжет первая зимняя дорога. И на этот раз проложить ее придется именно мне. Я представлял, как необычно будет ступить на прозрачный, а потому темный от глубины лед посреди плеса и какое облегчение испытаешь, когда темный лед останется позади, и через лед и мелкую воду увидишь ты наконец близкое песчаное дно у того, другого, желанного берега.
Еще день, два, три, четыре — и из леса, из зимы, из древней уснувшей деревушки окажусь я почти сразу в теплом автобусе, городском, просторном, а еще через полчаса увижу яркий свет в том окне, где меня ждут и обязательно встретят… Наверное, все именно так и было бы, если бы ждал я желанную дорогу по озеру где-нибудь в другом месте, но только не в Карелии…
